Эдвин Лефевр - Воспоминания биржевого спекулянта

Когда на следующее утро рынок открылся, я был поражен, обнаружив необычно серьезные сделки с акциями «Объединенных печей». До этого эти акции месяцами лежали как бревно. Цена застыла на 37. Джим Бернес следил, чтобы цена не упала ниже, потому что банк дал большой кредит под залог цены в 35. Но в перспективы повышения курса он верил меньше, чем в то, что скала Гибралтар может двинуться через пролив.

Однако в то утро возник некий спрос на эти акции, и цена поднялась до 39. В первые четыре часа работы биржи было больше сделок с ними, чем за предыдущие полгода. Это была сенсация, которая всколыхнула весь рынок. Потом мне рассказывали, что в брокерских конторах в тот день говорили только о взлете этих акций.

Я не понимал, что это означает, но меня не расстроило, что «Объединенные печи» сдвинулись с места. Как правило, мне не приходится расспрашивать о причинах необычных изменений котировок, потому что мои друзья и коллеги с биржи держат меня в курсе дела. Они предполагают, что меня это интересует, и поэтому сразу же звонят и пересказывают все новости и сплетни. В этот день я узнал только о том, что кто-то из инсайдеров скупает акции. Никаких фальшивых сделок не было. Все было по-настоящему. Брокеры исполняли приказы о покупке всех акций по цене от 37 до 39, а когда их спрашивали, что происходит, отказывались от ответа. Это привело хитрых и наблюдательных биржевиков к выводу, что происходит что-то серьезное. Когда инсайдеры начинают скупать акции и при этом не дают миру никаких объяснений, весь биржевой мир начинает активно требовать официальных объяснений.

Сам я в события не вмешивался. Я наблюдал, недоумевал и следил за сделками. На другой день скупка акций стала еще более активной и целеустремленной. Приказы о продажах по цене выше 37, которые висели в книгах специалистов месяцами, были исполнены все до единого, а новых предложений о продаже не возникло. В результате, естественно, цена начала расти. Она пересекла границу 40, коснулась 42.

Когда это случилось, я почувствовал, что пришло время продавать акции, которые банк держал в качестве обеспечения ссуды. При этом я, естественно, ожидал, что в результате моих продаж цена пойдет вниз, но был готов к этому, только чтобы средняя цена не упала ниже 37. Я знал, чего стоили эти акции, и представлял себе, какова их продаваемость после нескольких месяцев пассивности. Что ж, я аккуратненько скармливал акции рынку и скормил их тридцать тысяч штук. Но рост курса продолжался!

В тот вечер мне объяснили причину столь выгодного для меня, но при этом загадочного роста курса. Брокерам из торгового зала биржи шепнули вечерком, а потом еще утром перед открытием торгов, что я настроен чертовски решительно относительно «Объединенных печей» и намерен по своему обыкновению – как его представляют себе люди, незнакомые с моими делами, – загнать курс вверх на пятнадцать-двадцать пунктов. Главным источником слухов был не кто иной, как лично Джошуа Вульф. И это в ответ на его покупки позавчера утром курс начал расти. Ему, естественно, начали подражать, потому что не может же такой знающий человек дать своим приятелям ложную наводку.

К счастью, оказалось, что на рынок давило не так уж много акций, как я опасался. Все-таки я сумел связать триста тысяч акций, а без этого все могло бы пойти довольно скверно. Теперь оказывалось, что избавиться от акций удастся намного проще. В конце концов губернатор Флауер был прав. Когда, случалось, его обвиняли, что он манипулирует своими излюбленными акциями, такими, как «Чикаго газ», «Федеральная сталь» или БРТ, он обычно возражал так: «Курс может пойти вверх, только если я покупаю акции». У брокеров из зала биржи тоже не было другого способа, и цены поползли вверх.

На следующий день я прочитал за завтраком в утренних газетах, которые доставлялись тысячам подписчиков и рассылались в сотни провинциальных отделений и брокерских контор, что Ларри Ливингстон приступает к активным операциям по увеличению цены на акции «Объединенных печей». Детали разнились. По одной версии, я сформировал инсайдерский пул, чтобы наказать зарвавшихся игроков на понижение. По другой, в ближайшем будущем следовало ожидать сообщения о небывалых дивидендах. Третья напоминала миру, что когда я брался поднимать котировку, то мало никому не казалось. Еще одна обвиняла компанию в укрывании активов, имевшем целью облегчить инсайдерам накопление акций. Но все были согласны в том, что начало роста было нечестным.