Борис Бычевский - Маршал Говоров

В центре Европы устанавливается открытая террористическая диктатура Гитлера, развертывается большая агрессивная армия фашистской Германии. Гитлер провозглашает бредовую идею «особой миссии» немецкого народа — «руководить миром». В Японии приходит к власти правительство небезызвестного генерала Танака — организатора интервенции в 1918 году в советском Приморье. Теперь Танака, после военной интервенции в Китае, возвращается к разработке плана большой войны против Советского Союза.

Именно в эти годы выдающиеся представители советской военно-теоретической мысли М. Н. Тухачевский и В. К. Триандафиллов выдвигают программу перевооружения — механизации Красной Армии, разрабатывают основы теории глубокого боя и глубокой операции.

Развитий советского оперативного искусства идет одновременно с осуществлением плана индустриализации страны. Этот процесс все ускоряется в своем взаимодействии. Происходит массовое оснащение армий всех стран авиацией и танками. Быстро растет их радиус действия, рамки тактического использования этих технических средств войны расширяются до оперативных, стратегических.

Весной 1936 года в Красной Армии учреждается Академия Генерального штаба для подготовки высшего командного состава.

В первый набор слушателей попадает и комбриг Говоров, давно мечтавший о большой военной науке. К этому времени он начальник отделения артиллерийского управления Киевского военного округа — одного из крупнейших и важнейших приграничных округов.

Нельзя не дать здесь хотя бы самого сжатого представления об академии. Воспользуемся воспоминаниями одного из бывших слушателей, впоследствии видного советского военачальника генерал-полковника Л. М. Сандалова. «...Трудно переоценить значение этого нового высшего военно-учебного заведения, созданного незадолго до войны, — писал он. — Только из числа слушателей первого набора в годы Великой Отечественной войны занимали в разное время посты начальника Генерального штаба — A. М. Василевский и А. И. Антонов; командовали фронтами— И. X. Баграмян, Н. Ф. Ватутин, Л. А. Говоров, П. А. Курочкин; возглавляли штабы фронта — А. Н. Боголюбов, М. В. Захаров, В. М. Злобин, В. Е. Климовских, B. В. Курасов, Г. К. Маландин, Ф. П. Озеров, А. П. Покровский, Л. М. Сандалов...» [17] Л. М. Сандалов. Пережитое. М., Воениздат, 1961, стр. 23.

Мы не приводим дальнейший большой перечень командармов, начальников штабов крупных объединений всех родов войск. Очевидно одно: Леонид Александрович Говоров, как и многие другие командиры, получил то, к чему стремился, — возможность глубоко изучать проблемы современного оперативного искусства. Слушатели всесторонне изучали характер фронтовой и армейской операций, участвовали в крупных учениях войск военных округов, слушали лекции видных представителей советской военной науки.

Судя по воспоминаниям того же Сандалова, комбриг Говоров сразу привлекал к себе внимание.

«Он держался несколько особняком, в разговорах на бытовые, повседневные темы участия не принимал, и даже его присутствие при таких разговорах как-то стесняло собеседников...

Слева направо: Михаил, Владимир, Леонид и Николай Говоровы. 1926 год

Однако неразговорчивый, замкнутый Говоров мгновенно преображался, когда вопрос касался военной или военно-политической темы. Он буквально чеканил фразы своим несколько глуховатым голосом. Его суждения часто бывали резки, но всегда отличались железной логикой». Таков Говоров в 1936—1938 годах. Полтора года он напряженно работает. Но завершить полностью двухгодичный курс академии ему не удалось. В марте 1938 года, за шесть месяцев до защиты уже подготовленного диплома, Говорова назначают преподавателем тактики в Артиллерийскую академию имени Ф. Э. Дзержинского. [18] Л. М. Сандалов. Пережитое, стр. 8.

Это был трудный период. Тревожные попытки жены развеять молчаливую замкнутость вызывали лишь краткие ответы: «Я многого не понимаю... Думаю об одном: очень близко война». Приходя из академии, он до глубокой ночи работал, перечитывал газеты, искал там ответы на мучительные вопросы самому себе. Их было больше, чем на одну, две, три ночи...

Лидия Ивановна рассказывала, что раздумья, которыми Говоров изредка делился с ней в этот период, не меняли жесткой самодисциплины, внешней и внутренней собранности. И в академии видели всегда одного и того же комбрига Говорова. Когда он начинал читать лекцию, как бы исчезал сухой, молчаливый, сторонившийся обычных кулуарных разговоров человек. На трибуне был блестящий лектор с чеканным стилем изложения. Слушать его приходили и многие преподаватели академии.