Михаил Федотов - Разведка продолжает поиск

Заняв удобную позицию, решили нанести удар из засады. Сначала на наш огонь не обратили внимания: его заглушал лязг гусениц и рокот моторов. Когда же стали падать сраженные наповал солдаты, враг как бы проснулся, огрызнулся сильным минометным и пулеметным огнем.

В планы разведки не входило ввязываться в затяжной бой. Мы отползли назад за высотку, спустились к маленькой речушке, затем переплыли Дисну и вышли на свою дорогу.

Коротка июньская ночь. На рассвете в пыльном кустарнике остановились на привал. Вскоре из-за леса поднялось яркое солнце: день опять обещал быть жарким.

Часов в восемь утра вдали над шоссе появились наши штурмовики и начали утюжить дорогу, по которой по-прежнему нескончаемым потоком отступали вражеские части. Мы уже передохнули и отправились в путь, а самолеты все шли и шли новыми волнами. Настроение у нас было преотличное. По сути, мы впервые воочию увидели, как бежит враг.

Фидусову доложили все подробности и сошлись на одном: надо ударить по противнику не только силами разведки, но и всех стрелковых подразделений. Опять Макар Филимонович с Поповым поскакали в Алашки. Спустя некоторое время Иван Попов возвратился один, привез свежую сводку и газету «Правда». В сводке сообщалось, что 26 июня 1944 года войска 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов освободили наш родной Витебск, а 27 июня войска 3-го Белорусского — город Оршу. Также узнали, что в окруженном со всех сторон Полоцке ведутся уличные бои. «Правда» писала о боевых действиях союзников после долгожданного открытия второго фронта. Но они все еще продвигались… ярдами. Нас очень злило, что даже сейчас, когда основные войска Германии сражаются на наших фронтах, союзники не могут усилить удары и отвлечь на себя часть соединений противника. Используя привезенные материалы, я провел короткую беседу, на этот раз с полным составом разведки.

После политинформации Попов объявил разведчикам, что командование бригады приняло решение сегодня ночью нанести удар по Шарковщине и занять ее. Позже, наедине со мной, Иван Митрофанович высказал, однако, сомнение в успехе операции. Он считал, что идти с партизанским оружием против фронтовых, пусть даже отступавших, частей не имеет смысла — понесем большие потери. Кому, как не разведке, реально оценить сложившуюся обстановку, определить силы врага и степень организованности его отступления?! Мы ведь видели, что фашисты не бежали в панике, а отступали планомерно, оказывая при этом яростное сопротивление. Поэтому и я занял позицию своего командира. Но приказ есть приказ. Хотя в глубине души была надежда, что командование бригады изменит свои намерения. Командиры отрядов, разведки которых также вели наблюдение, скажут свое веское слово.

После обеда появился Фидусов и сразу вызвал к себе командиров взводов и политруков, приказал готовить личный состав для проведения боевой операции по разгрому гарнизона в Шарковщине. Согласно плану, отряд должен занять исходный рубеж за Дисной, примерно на том месте, где прошлой ночью наша разведка обстреляла из засады колонну противника.

Поотрядно вышли после полудня. К наступлению сумерек сосредоточились в кустарнике неподалеку от реки, ожидая темноты. Вперед выслали группу Григория Гусакова проверить подходы к реке и место, где намечалась переправа. Группа долго не возвращалась, и разведчики заволновались. По расчетам, если все благополучно, как в прошлую ночь, она должна уже вернуться. Даже если на пути появился противник и ей пришлось вступить в схватку, то и в таком случае разведчики дали бы знать о себе. Стрельбы, однако, в том направлении не слышно, значит, группа Гусакова все же не обнаружена.

Вдруг зашелестели кусты, раздался окрик часового:

— Стой! Кто идет?

Вернулись наши разведчики. Уже по лицу Григория понял: случилось что-то непредвиденное. Так оно и оказалось. С большим трудом на рассвете его группа подошла к реке, где намечалась переправа. Но везде по берегам Дисны, вверх и вниз по течению, заняли оборону фронтовые части. Они строили укрепления, устанавливали артиллерию, минометы, рыли траншеи. О том, чтобы подойти к гарнизону и занять исходные позиции для атаки, не могло быть и речи.

Фидусов, Попов и Гусаков отправились к комбригу, а отряд остался на месте. Ночь была душная. На востоке слышалась артиллерийская канонада, небо кровянило зарево. Предполагали, что это шли бои за Глубокое, как раз на нашем направлении. Советские самолеты непрерывно висели в воздухе и бомбили отступавших. Вот снова появились они над Шарковщиной, повесили осветительные бомбы и наносили удары по скоплению вражеских войск. При свете «фонарей» мы видели, как мечутся по улицам поселка немецкие солдаты, маневрируют танки и автомашины — в спешке ищут укрытия от бомбежки. Да, это им не 41-й! Мы поменялись местами. Теперь они искали спасения от наших пуль и бомб.