Дайана Энрикес - Чародей лжи. Как Бернард Мэдофф построил крупнейшую в истории финансовую пирамиду

Пока Рут доучивалась в школе – надо сказать, родители неприкрыто поощряли ее побольше ходить на свидания и не посвящать себя в таком юном возрасте единственному ухажеру, – Берни отправился в колледж в Алабаме, из-за родительских денежных трудностей выбрав место подешевле. Но он скучал по Рут и, вернувшись после первого семестра, записался в Университет Хофстра. Как и в школе, он не концентрировался на учебе, но учился прилично, чтобы ублажить отца последующим поступлением на юридическую специальность. Впрочем, еще до получения письма из Бруклинской школы права с уведомлением о приеме он перестал интересоваться отцовскими планами на свой счет. Собственную жизнь он видел иначе: жениться на Рут и сделать карьеру на Уолл-стрит, работая на самого себя.

25 ноября 1959 года Берни Мэдофф, еще не получивший диплома о высшем образовании, и Рут Альперн, зачисленная в близлежащий Квинс-колледж, поженились в Еврейском центре Лорелтона. Ей было восемнадцать. По семейному преданию, через несколько дней он заполнил документы для открытия собственного брокерского дела, хотя в официальных регистрах дата рождения Bernard L. Madoff Investment Securities – 19 января 1960 года. Он был на старшем курсе, и ему еще не исполнилось двадцати двух лет. Позднее он запишется в школу права, но уйдет через год, проводя полдня, до позднего вечера, в попытках найти клиентов для своей новорожденной брокерской конторы.

Берни Мэдофф рассказывал, что только на старших курсах колледжа стал серьезно подумывать связать жизнь с Уолл-стрит. Но он, конечно, был о ней наслышан: Майкл Либербаум, его близкий друг, был сыном одного из первых героев фондового рынка. Пока Берни учился в средней школе, отец Майкла, как и тысячи других, начал продавать акции нового взаимного фонда Джека Дрейфуса, одного из тех сенсационно растущих фондов, которые полностью изменили послевоенный розничный инвестиционный рынок. Согласно семейному преданию, Либербаум-старший от своего союза с Джеком Дрейфусом получил не только солидные комиссионные с продаж, но и лучший в жизни биржевой совет: покупай Polaroid. И он купил, когда компания еще только готовилась проводить первичное размещение акций, – и стал миллионером.

Хотя, по словам Мэдоффа, он редко обсуждал фондовый рынок с отцом Майкла Либербаума, нет сомнений, что подобные примеры стремительного обогащения не могли не добавить Уолл-стрит привлекательности в глазах того, кто, как он, стремился любой ценой выбиться в люди. К тому же годы его учебы в школе и колледже стали поворотной точкой в цикле общеамериканской «любви-ненависти» к Уолл-стрит: как раз тогда на фоне огромных инвестиционных доходов и неуклонного роста благосостояния страхи депрессии начали блекнуть. Новое оживление вокруг фондового рынка, судя по всему, привлекло внимание Берни Мэдоффа еще в его бытность студентом колледжа. Те немногие, кто знал его в те годы, вспоминают, что он убеждал приятелей вкладываться в ценные бумаги еще до того, как получил диплом и тем более – лицензию брокера.

Вступление Мэдоффа в мир Уолл-стрит произошло в то время, когда регулятивные и надзорные органы любого уровня только-только начинали всерьез заниматься фондовым рынком. Мошенничество в этой сфере было такой же застарелой болезнью, как насморк. Почуяв, что запахло новым бумом, тысячи плохо обученных, никем не контролируемых брокеров пытались урвать свой кусок от гигантских прибылей. В начале 1960-х регуляторы решили положить конец неуправляемому размножению сомнительных брокерских фирм, зачастую состоявших из брокера-самоучки и телефонного аппарата.

Одной из таких маклерских лавочек, попавших на прицел регуляторам, оказалась Gibraltar Securities, которую Ральф Мэдофф зарегистрировал на имя жены. На финансовом поприще он так и не преуспел, и, по словам Берни, Gibraltar Securities, по сути, была уже несколько лет как законсервирована. 6 августа 1963 года она стала одной из сорока восьми фирм, получивших официальное уведомление о нарушении сроков сдачи или непредставлении обязательной ежегодной финансовой отчетности. В январе 1964 года после того, как Gibraltar Securities выписалась из регистра и официально закрылась, Комиссия отказалась от дальнейшего разбирательства. После событий 2008 года тот давний эпизод вытащили из забвения и принялись строить разные теории, но для семьи Мэдофф это была в первую очередь очередная неудача Ральфа, о которой близкие предпочитали помалкивать.

Даже после утаенных Мэдоффом убытков 1962 года Сол Альперн при всяком удобном случае рассказывал членам семьи и близким друзьям о том, как умело Берни Мэдофф играет на галопирующем рынке 1960-х. О его выдающемся мастерстве он говорил в тихих беседах наедине со старшим братом, который через фирму Альперна вел бухгалтерию своего ювелирного магазина, и с младшим братом – специалистом по страховому делу, и с самым младшим братом, процветающим адвокатом. Все они доверились Мэдоффу и создали у него фонды для своих детей. Они десятилетиями оставляли ему свои деньги, фактически живя на прибыли, которые он, казалось, делал играючи.