Федор Раззаков - Анатолий Тарасов. Битва железных тренеров

— Курить-то ты бросил? Костя усмехнулся и сообщил мне еще одну быль о своем мэтре (Тарасове . — Ф. Р. ).

— Вызвал он меня к себе и спросил, знаю ли, за что изгнан из сборной. Я ответил, что знаю — за курение. «Вот и дурак, — говорит. — Вспомни прошлый год и Свердловск. Вспомнил? Тогда можешь идти. Ты прощен». Конечно, я вспомнил. У меня в этом городе есть друзья — муж с женой. Я их пригласил на матч, провел на трибуну, а там ни одного свободного места. Я раздобыл два стула, поставил их за нашей скамейкой запасных и усадил гостей. Тарасов увидал, что рядом с командой посторонние, и начал на них кричать: мол, безобразие, подослали к нам местных шпионов. Я сказал что-то резкое. Он промолчал, но поглядел на меня косо. У меня и в мыслях не было, что он мне будет мстить.

И месть эта была жестокой. Бог с ней, с золотой медалью, без которой остался Локтев. Но он потерял причитавшиеся ему суточные и тысячерублевую премию. А мог, пропустив сезон, навсегда потерять место в сборной: ему ведь уже было почти 30 лет…»

У тренера Тарасова было много различных нововведений (как сказали бы сейчас — ноу-хау). Например, в ЦСКА он изобрел так называемый женсовет: неофициальный орган, в который вошли жены игроков армейского клуба. Сделано это было не случайно, а с прицелом. Будучи прекрасным психологом, Тарасов понимал, что его влияние на хоккеистов заканчивается за пределами спортивной площадки, после чего у игроков появляются другие «тренеры» — их жены. Именно их он и решил прибрать к своим рукам, чтобы они помогали ему держать в узде игроков и вне ледового поля. Для этого он периодически собирал женсовет и говорил, к примеру, следующее: «Я заметил, что у вас давно не было новых шуб. Но с тем подходом, который сложился у ваших мужей к тренировочному процессу, новых шуб у вас еще долго не будет. Поэтому я предлагаю сделать следующее. Поговорите со своими вторыми половинами и объясните им их задачу. Кое-кто из них считает, что я с ними слишком суров и требователен. Но я хочу лишь одного, вернее двух: чтобы мы были самой сильной командой в мире и чтобы вы меняли свои шубы как можно чаще». Естественно, что после такого спича жены шли домой и брали инициативу в свои руки — объясняли мужьям, кто в доме хозяин.

Однако не все хоккеисты соглашались на то, чтобы их жены состояли в тарасовском женсовете. Одним из таких игроков в начале 60-х был защитник Иван Трегубов по прозвищу Иван Грозный. С ним у Тарасова были сложные отношения, поскольку Трегубов имел смелость не позволять тренеру садиться себе на шею. Тарасов, конечно, рад бы был избавиться от Трегубова, но больно хорошо тот играл. Только это и удерживало тренера от его увольнения из команды, хотя поводов к такому повороту событий было предостаточно. Например, Трегубов стал частенько нарушать режим — прикладывался к бутылке, — а для такого человека, каким был Тарасов, это было равносильно предательству на поле боя.

Ситуация не изменилась даже тогда, когда Трегубов женился и переехал к жене в подвальную комнату на Неглинной. Более того, вскоре и сама жена защитника Ольга стала участвовать в застольях мужа. Чтобы контролировать ситуацию, Тарасов и решил ввести Ольгу в женсовет команды. Но Трегубов осадил тренера самым решительным образом. Когда тот пришел к нему домой с этим предложением, он заявил, что его жена ни в какие женсоветы не пойдет. Гостя это заявление задело. «Я старший тренер, в конце концов!» — попытался он воздействовать на защитника аргументом, который частенько срабатывал в общении с другими подопечными. Однако с Трегубовым этот номер не прошел. Он заявил: «Ольга — моя жена, и в этом доме я хозяин!» В итоге гость ушел от них несолоно хлебавши.

Раз уж речь зашла о личном, самое время рассказать о второй половинке самого Тарасова — его жене Нине Григорьевне. Они познакомились в Московском институте физкультуры в 1939 году. Она там училась, а Тарасов уже посещал курсы Высшей школы тренеров. Их институт каждый год участвовал в физкультурном параде, и однажды летом они выехали в Серпухов, на Оку, и тренировались. Одна палатка для парней, другая — для девчонок. Причем их тогдашняя программа называлась «Если завтра война…». Нина делала всякие гимнастические упражнения, а Тарасов держал деревянный настил, по которому гоняли мотоциклисты. А вечерами ребята из тренерской школы приходили к девчатам с гитарами, пели песни. Именно там они впервые и обратили внимание друг на друга. Стали встречаться.