Пит Бест - Джон Леннон, Битлз и... я

Джон писал:

«… Человек с отрезанной бородой спросил: „Хотите поехать в Германию (в Гамбург) и играть там крутой рок для крестьян за деньги?“ Мы ответили, что за деньги мы готовы играть крутое что угодно! Но перед отъездом нам нужно было вырастить барабанщика. Мы вырастили одного в Вест Дерби, в клубе под названием „Некая Касба“, и имя этого несчастья было Пит Бест. Мы его вызвали по телефону: „Алло, Пит, марш в Германию!“ „Есть!“ Ту-ту-у! Через несколько месяцев Питер и Пол (который звался МакАртри, сын Джима МакАртри, своего отца) подожгли „Кино“ (кинотеатр), и немецкая полиция сказала: „Поганые БИТЛЗ, убирайтесь к себе и поджигайте свои английские кинотеатры!“ Ту-ту-у! В результате — полгруппы…»

По дороге на концерт Леннон погружался в свои мечты и фантазии, исписывая и изрисовывая листки бумаги.

Помню, как однажды вечером он вздумал исследовать океанские глубины, и в его голове проносились видения самых безумных морских существ, вроде рыбы-кошки с восемью хвостами наподобие спрута, не говоря уж о «кроватках» (подразумевались креветки), или о крокетных битах, плавающих брассом. В скором времени некоторые из этих видений вместе с другими рисунками были опубликованы в книге, ставшей одним из британских бестселлеров.

На сцене он частенько досаждал Полу тем, что устраивал фарс, пока тот пел свою любимую старую классическую балладу «Over The Rainbow» (превратившуюся позднее в «Till There Was You»).

Пол, хлопая ресницами своих огромных карих глаз, кокетничал с девицами из зала и объявлял, что его просто одолевают просьбами исполнить «Over The Rainbow». При этом Джон падал на пианино в припадке смеха:

— О боже мой! Сейчас он устроит нам Джуди Гарланд! — комментировал он, тогда как фанатки Пола, перешептываясь, подталкивали друг друга локтями и в предвкушении испускали продолжительные ахи и охи.

Пока Пол от души исполнял любимую песню, Джон играл серьезно в течение минуты, а затем вдруг принимался корчить трагикомические гримасы или изображать своего гнусного горбуна, опершись о пианино и втянув голову в плечи с перекошенными чертами лица. Взгляды фанов начинали перебегать от Пола к Джону, и в публике слышался смех, вызванный его ужимками. Пол впадал в бешенство и иногда еле сдерживался, чтобы не остановиться прямо посреди баллады. Затем они уже вместе с Джоном принимались валять дурака.

Еще один вид саботажа заключался в том, что, пока Пол ворковал, Джон извлекал из своей гитары каскад скрипучих звуков, нарушавших мелодию. Это тоже не слишком-то нравилось Полу, а Джон с невинным видом отводил взгляд и принимался рассматривать сцену.

Мы стали уже настолько популярны, что у нас появился свой фан-клуб, возникший совершенно спонтанно, и организованный, естественно, без всякого знания дела, несколькими девочками из «Каверны» в знак любви и привязанности. Как бы там ни было, он стал нашим первым фан-клубом, и мы были очень признательны, когда групиз собрали 5 фунтов на торжественное открытие клуба, состоявшегося в зале второго этажа театра Дэвида Льюиса, красивого старинного здания, расположенного рядом с Ливерпульским англиканским собором и знававшего когда-то лучшие времена. Мы согласились играть бесплатно, что было чувствительно для нашего бумажника, но, по большому счету, игра стоила свеч, ведь все это устраивалось ради нас.

К несчастью, вечер прошел не блестяще. Мы надеялись увидеть много народу, однако пришли всего шестьдесят человек. Мы не взяли с собой всей аппаратуры, а усилители наши вырубились. Весь вечер мы просидели на краю сцены, болтая с подружками под бдительным взором папаши Пола.

Нас попросили исполнить несколько любимых вещей из репертуара БИТЛЗ, которые мы и спели без микрофона. Меня лично попросили спеть «Matchbox» и «Peppermint Twist» — две песни, в которых я солировал в «Каверне», и вещь Элвиса Пресли «A Rose Grows Wild In The Country», из которой я не помнил почти ни слова; я затыкал дыры, имитируя Пресли: дергался, как марионетка и нагибался к фанам, чтобы пожать им руку. Папа Пола был в восторге:

— Ты взломал лед, а то атмосфера была, как на кладбище.

Пол тоже исполнил лучшие свои баллады, но в общем и целом это был скучный вечер, совершенно неудавшийся из-за отсутствия организации. Еще до того как я покинул группу все-таки был создан официальный фан-клуб, и его «собрания» происходили в «Каверне». Они имели такой успех, что толпа желавших на них присутствовать громоздилась чуть ли не до потолка.

Наша гастрольная деятельность стала настолько кипучей, что возникла необходимость в постоянном шофере или дорожном менеджере, — в ком-нибудь, кто отвечал бы за транспорт, доставлял бы нас вовремя на концерты, грузил и выгружал сопутствующую аппаратуру и помогал бы ее устанавливать на сцене. Вообще, нужно было проследить за тысячей мелочей, а Фрэнк Гарнер, касбовский вышибала, служивший у нас временно шофером, не мог разорваться между двумя работами, особенно во время уик-эндов.