Пит Бест: Джон Леннон, Битлз и... я

Мне было около шестнадцати, когда возникла эта идея. Все начиналось вполне банально, в то время как я снова очутился в школе. Как большинство ребят, я часто возвращался домой в сопровождении приятелей, и в то время все наши интересы вертелись вокруг зарождающегося мира поп-музыки. Она возникла в середине пятидесятых, и стала настоящей революцией молодежи всего мира, и особенно Великобритании, благодаря скиффлу и рок'н'роллу. Во всех странах тысячи молодых людей создавали группы в три-четыре человека, чтобы попробовать играть свою собственную музыку с неизменными гитарами, купленными за гроши, и часто еще со случайными инструментами вроде стиральных досок и коробок из-под чая; в качестве грифа к ним приделывали ручку от швабры с веревкой, которую отчаянно щипали, безуспешно пытаясь извлечь из нее звуки контрабаса.

Нашими первыми идолами были Билл Хэйли с его завитой прядью волос, спускавшейся на лоб, которому аккомпанировали веселые молодцы «Кометс», Лонни Донеган, чисто британская продукция, и, конечно, Элвис Пресли. Мы, в Ливерпуле, предпочитали скорее более оригинальных артистов — таких, как Чак Берри и Литтл Ричард, которые по большей части выдавали рок фантастической глубины. Однако я очень любил и новых исполнителей — Джерри Ли Льюиса, Карла Перкинса, Дьюэна Эдди, так же как и Джина Винсента и зажигательного Эдди Кокрэна. Я успел увидеть их обоих на концерте в Ливерпуле как раз перед дорожной катастрофой, оборвавшей жизнь Эдди в 1960-м году по дороге в лондонский аэропорт, — в самом конце его британских гастролей.

Мы с приятелями возвращались из школы бегом, чтобы послушать диски, и Мо в своей безграничной мудрости решила, что подвал будет лучшим местом для банды мальчишек, которые хотели пошуметь, — в доме № 8 по Хэйменс Грин все от нас глохли. Этот подвал состоял из семи сообщающихся помещений. Логично, что он привлекал не только одну нашу компанию, которая отправлялась туда как в тинэйджерский рай, лазейку из мира взрослых, осуждавших рок'н'ролл, предпочитая ему более «серьезных» исполнителей баллад, вроде Перри Комо и Гая Митчелла или Дорис Дэй и Розмари Клуни.

И вот, у Мо возникла грандиозная идея. Почему бы не превратить этот подвал в клуб? Наподобие тех кафе в Лондонском Сохо, о которых она слышала, будто будущие рокеры стекаются туда изо всех уголков страны. Он стал бы просто местом встреч молодежи из центра Ливерпуля, не говоря уж о близлежащих предместьях. Это был прямо-таки подарок небес, и мы все приняли его с энтузиазмом.

Мо вспоминает об этих днях:

— В то время мой дом стал похож на вокзал, — говорит она, — вечно кто-то приходил. Моей первой мыслью было сделать маленький клуб, предназначенный исключительно для Питера и его друзей, чтобы положить конец их хождениям туда-сюда по дому. Но человек предполагает, а Бог располагает, и через несколько дней молодые люди, по большей части незнакомые, стали стучаться в дверь и просить зачислить их в члены клуба. Еще не бывало такого ажиотажа вокруг клуба, который даже не успел открыться.

Мало-помалу идея и энтузиазм приобретали размах. Вскоре результатом гениального замысла Мо явился клуб в две тысячи членов, но всем нам, включая снующих по дому друзей, пришлось работать в поте лица в течение примерно 6 месяцев, прежде чем мы смогли наконец открыть двери нетерпеливым молодым людям, горевшим желанием прийти.

Нужно было сломать стены, нанести литры краски, сколотить бар и мебель и установить музыкальный автомат.

Вот как Мо говорила об этом:

— Я никогда раньше не занималась такими делами, никогда не бывала в барах Сохо, и, конечно, никогда не предполагала, что эта затея приобретет такую важность. Все работы выполнялись друзьями Питера на добровольных началах. Их было приблизительно с десяток; начинали после обеда и не возвращались до половины десятого вечера. В выходные они прерывались только для того, чтобы поесть, и я их поила чаем или кофе, — кто что хотел. Они были просто великолепны. Отец Питера подбадривал меня: «Если ты решила сделать клуб, — делай.» Он с самого начала верил в мою затею. Ни разу в течение этих шести напряженных месяцев я не пожалела о той громадной работе, которую пришлось проделать, чтобы превратить часть моего дома в молодежный клуб. Там царила атмосфера радости и счастья.

(Некоторые из участников создания «Касбы», сами родители сегодня, иногда наведываются к нам — поболтать о старых добрых временах).

Работы в подвале были почти закончены, гостиная первого этажа превратилась в раздевалку, женский и мужской туалеты тоже не забыли. Мо взвалила на себя организацию ресторана. И к дате открытия, назначенной на одну из суббот сентября 1958 года и приближавшейся семимильными шагами, нам оставалось только две вещи, чтобы наконец решить нашу задачу, но эти вещи были главными… Название клуба и группа, которая будет играть на торжественном открытии.