Татьяна Маврина - Цвет ликующий

Интересное замечание по поводу жанровых картин Т. А. Мавриной сделал А. Рогов в своей статье «Этюд к портрету Мавриной»: «Думаю, что пройдет всего еще лет двадцать, тридцать, многое из жизни провинции канет в Лету, и люди уже тогда смогут черпать из мавринских „Чудо-городов“ так же много, как мы сегодня черпаем из „малых голландцев“. Кому нужно, найдет в них уйму исторически-документального, кому нужно — подлинно философские раздумья, но главное, каждый почувствует душу сегодняшнего человека, всю глубину его чувств, узнает, что его волновало и радовало, как он относился к своей земле и своему народу, ко всему, что рождено его умом, сердцем и руками».

Т. А. Маврина — художник, то, что называется «от бога», но вот что она писала о своей работе

«…муки творчества, что нам приписывает литература, — мне просто непонятны, я человек рабочий. Если трудно — то не нужно, сказал еще давно философ Г. С. Сковорода. Повторю за ним и я!

Я не берусь „определить“, что такое творчество и что ремесло, мастерство, уменье, „самовыражение“ и т. д. Пишу, когда светло. Живет довольно самостоятельно рука. А когда я пишу, ей владеет даже не воля и мысль, а нечто вроде Сократовского „деймона“. Но руке нельзя все же давать полной воли, и надо „учить“, чтобы не была „вялой“, не было бы „чистописания“ и не форсила бы своим уменьем.

„Чистописание“ и „лихописание“ — одинаково плохо.

Это правило скромности руки, может, не все принимают и понимают. Но! Как хорошо принял это Боннар и из умелого рисовальщика японского типа стал нежнейшим живописцем, будто и „рисовать“-то совсем никогда не умел.

Ну а духовная сторона — что она собой представляет? — То, не ведомо что…»

В послевоенные годы сказочные темы заняли главное место в творчестве Т. А. Мавриной. Юмор и поэзия русских народных сказок, сказок А. С. Пушкина были близки ей с детских лет.

«…Уже и не вспомнишь, когда выучила наизусть пролог к „Руслану и Людмиле“, кажется, с ним и родилась. Сначала был Пушкин, потом уже сказки, — писала Т. Маврина в одной из журнальных статей. — Задумала я делать сказки еще во время войны, пленившись загорскими розовыми башнями, мысленно рисуя на обломанных тогда шпилях вместо простых флюгеров — пушкинского „золотого петушка“.

Но пока вдоволь не набродилась по московским улицам, разглядывая всякую старину, не поездила по старым городам; не посмотрела вдосталь народное искусство в музеях, книгах, в деревнях; не нарисовалась всего этого всласть, я не принималась за сказки».

Первой была «Сказка о мертвой царевне», вышедшая в 1949 году, затем был мультфильм «Сказка о рыбаке и рыбке» с рисованной заставкой «Лукоморье». Затем было много книжек русских сказок, иллюстрации к поэме «Руслан и Людмила», получавшие медали ВДНХ и Международной книжной ярмарки в г. Лейпциге.

В 1974 году Т. А. Маврина снова проиллюстрировала все сказки А. С. Пушкина для издательства «Детская литература».

В 1975 году за иллюстрации к детским книгам Т. А. Маврина была награждена Государственной премией СССР, в 1976 году она получила золотую медаль Г. X. Андерсена за международный вклад в дело иллюстрирования детских книг.

В 1978–1989 годах Т. А. Маврина в содружестве с писателем Ю. Ковалем выпустили в издательстве «Детская литература» серию книг для юношества: «Стеклянный пруд» (1978), «Заячьи тропы» (1980), «Журавли» (1982), «Снег» (1985), «Бабочки» (1987), «Жеребенок» (1989).

Итогом многолетних поездок по блоковским местам Подмосковья стал альбом путевых зарисовок: «Гуси, лебеди, да журавли…», выпущенный издательством «Московский рабочий» в 1983 году.

«Любовь к Блоку с юных лет долго пролежала на дне памяти. Вхутемасовские увлечения Маяковским, Каменским, Уткиным меня не коснулись. Блок остался. А строчки Ахматовой: „…И помнит Рогачевское шоссе разбойный посвист молодого Блока…“ заманили разыскать Рогачевское шоссе, а там и самого поэта, и нарисовать все, что увидишь», — написала Т. А. Маврина об этой своей работе.

В конце 1980-х и в 1990-е годы основной темой в творчестве художницы стали цветы. На листах, соединяющих жанр пейзажа и натюрморта, цветы часто соседствуют с предметами быта, на фоне городского пейзажа с кусочком дневного или ночного неба за окном московской квартиры. Смелость цветовых решений, богатство палитры и, наконец, женственность буквально захватывают зрителя.

Т. А. Маврина чудесным образом соединила в своих работах сказку и быль, век нынешний и век минувший, создала свой мир, в котором особая красота, воздух, цвет, простодушие, духовность, русская широта, человечность, любовь к нашей земле и людям, ее населяющим. Ее работы хранят аромат эпохи, тот особый тип духовности, времени уже «унесенного ветром», чего-то такого, что может быть утрачено навсегда, не сохраненное современной живописью.