Борис Шапталов - Испытание войной

Последуем завету Г.К. Жукова "детально разобрать оперативную целесообразность" контрудара.

Обе стороны в развернувшемся сражении преследовали решительные цели разгромить ударные силы противника и захватить инициативу. Какая из сторон достигла своих целей? Обратимся к свидетельству участников тех событий и вернемся к вопросу о "детальном обсуждении" контрудара на Военном Совете фронта.

Начальник оперативного отдела штаба фронта полковник И.Х. Баграмян, получив директиву No 3, немедленно отправился к начальнику штаба генералу М.А. Пуркаеву. с докладом. "Он с явным недоверием взглянул на меня, - вспоминает И.Х. Баграмян, - выхватил бланк и перечитал текст несколько раз. Быстро обмениваемся мнениями. Они у нас сходятся: к наступлению мы не готовы... Идем к командующему фронтом.

- Что будем делать, Михаил Петрович? - начал Пуркаев еще с порога. - Нам бы, слава Богу, остановить противника на границе и растрепать его в оборонительных боях, а от нас требуют уже послезавтра захватить Люблин!

Генерал Кирпонос... протянул руку за документом, внимательно прочитал его, поднял трубку телефонного аппарата:

- Николай Николаевич, зайди, пожалуйста, ко мне.

Член Военного Совета был, как всегда, бодр и энергичен. Командующий протянул ему директиву. Быстро пробежав ее глазами, Вашугин откинулся на спинку кресла и оглядел присутствовавших.

- Ну и что же, товарищи, приказ получен - нужно выполнять.

- Так-то оно так, Николай Николаевич, - проговорил Пуркаев, - но мы сейчас не готовы к этому. Нам пока приходится думать об обороне, а не о наступлении.

Вашугин даже привстал..." (с. 113){7}. Корпусной комиссар Н.Н. Вашугин к оперативной обстановке подходил точно так же, как и в Москве, - эмоционально, без учета реального положения. "Вот уже два дня воюем, а пока ни разу по-настоящему не ударили по фашистам, - говорил он. - Нужно бить! И не давать опомниться" (с. 114){9}. Кирпоносу не хватало мужества возразить, хотя он был согласен с доводами своего начштаба, который прямо предупреждал, что подойти одновременно к месту начавшихся боевых действий мехкорпуса не смогут, а потому будут ввязываться в сражение по частям. Пуркаев предложил просить Ставку об изменении боевой задачи фронту с учетом реальной обстановки. Но контрудар состоялся в том виде, в каком требовали сверху. Вечером 26 июня, подводя малоутешительные итоги наступления мехкорпусов, Пуркаев вновь предложил перейти к обороне и с помощью подходящих из глубины трех стрелковых корпусов закрепиться на удобных для обороны рубежах. Мехкорпуса же отвести и подготовиться к новому удару. К этому времени ясно выявилось, что смелые, но плохо подготовленные атаки задерживают противника лишь на отдельных участках, ценой катастрофических потерь в технике. Кирпонос вынужден был принять предложение Пуркаева. В войска был послан соответствующий приказ, но в тот же день из Москвы его отменили. Ставка запретила отход и потребовала продолжать наступление: "Ни дня не давать покоя агрессору. Все" (с. 141){7}.

А утром 27 июня пришла весть, что 11-я немецкая танковая дивизия захватила Дубно и двигается дальше. Назревал прорыв, но резервов уже не оставалось. 29 июня, захватив Острог, моторизованные части противника устремились к Шепетовке - крупному железнодорожному узлу и тыловой базе фронта. Положение спасли части 16-й армии генерала Лукина, уже грузившиеся в эшелоны для отправки на Западный фронт. Они приняли на себя удар и сдерживали немцев до подхода войск Юго-Западного фронта. Механизированные корпуса, потеряв большую часть техники, начали отходить. Преследуя остатки 9-го и 19-го мехкорпусов, немцы прорвались к окраинам Ровно. Пришло известие об агонии 3-го мехкорпуса, частью окруженного у Дубно, а частью отступающего под вражескими ударами. Н.Н. Вашугин, мучимый совестью, застрелился. "Все складывалось не в нашу пользу, констатировал И.Х. Баграмян. - Увлекшись организацией контрудара, мы втянули в него все наши силы, а линия старых укрепленных районов по-прежнему оставалась без войск" (с. 149){7}. Угроза прорыва к Киеву была осознана и Ставкой. 19-й армии И.С. Конева в течение 29-30 июня было поручено организовать оборону Киева в радиусе 50-70 км от города. Так закончилось встречное танковое сражение под Дубно - Бродами, вплоть до Курской битвы 1943 г. - самое большое в истории Второй мировой войны и, как ни странно, малоизвестное.

Итак, каковы реальные итоги контрнаступления пяти мехкорпусов под Бродами - Дубно - Ровно? К 30 июня противник достиг двух важнейших результатов, которые определили характер дальнейшей борьбы, - уничтожил основные бронетанковые силы Юго-Западного фронта и одновременно подготовил свой прорыв к Киеву. Потери фронта на 30 июня составили 2648 танков, т.е. 60% от танкопарка Юго-Западного фронта на 22 июня (4201 танк). Главная тяжесть борьбы теперь ложилась на стрелковые части. Это означало переход к пассивной обороне, чего так не хотело Верховное Командование. Пограничное танковое сражение стало поворотным в судьбе Юго-Западного фронта, а финальным аккордом стала его гибель.