Надежда Киценко - Святой нашего времени - Отец Иоанн Кронштадтский и русский народ

Но эмигранты немногое могли сделать. Долгие годы большинство историков в Европе и США, специализирующихся по России, в своих подходах и периодизации следовали за советскими коллегами, сводя значение православия к минимуму. И только в конце 1970-х годов вышел сборник статей, в котором были поставлены ключевые вопросы о русском православии при старом режиме {2} 2 Russian Orthodoxy Under the Old Regime / Ed. by Robert L., Nichols and Theofanis George Stavrou. Minneapolis, 1978. . Одновременно специалисты по Западной Европе дали новую жизнь изучению христианства в целом. Прежде чем их подходы проникли в русистику, прошло более десяти лет {3} 3 Сборники по императорскому периоду: Seeking God: The Recovery of Religious Identity in Orthodox Russia, Ukraine, and Georgia / Ed. by Stephen K. Batalden. De Kalb, 1993; Church, Nation, and State in Russia and Ukraine / Ed. by Geoffrey Hosking. Basingstoke, 1991. .

Эта книга, появившаяся в 2000 г., стала одной из первых ласточек англоязычного возрождения. С тех пор на изучение православия в России оказывают влияние подходы, заимствованные из истории культуры, антропологии, социологии, истории искусств, семиотики и теологии {4} 4 Вот некоторые из важных современных исследований на английском языке, которые появились после публикации этой книги в 2000 г.: Chulos Chris J. Converging Worlds: Religion and Community in Peasant Russia, 1861–1917. De Kalb, 2003; Orthodox Russia: Belief and Practice Under the Tsars / Ed. by Valerie A. Kivelson and Robert H. Greene. University Park, PA, 2003; Shevzov Vera. Russian Orthodoxy On the Eve of Revolution. New York, 2004. О монастырях см. работу Скотта Кэнворти о Троице-Сергиевой лавре и книгу Уильяма Вагнера о женском Нижегородском Крестовоздвиженском монастыре. Обзор современной литературы см.: Engelstein Laura. Holy Russia in Modern Times: An Essay on Orthodoxy and Cultural Change // Past and Present. № 173 (November 2001). P. 129–156; а также ее размышления об инкорпорации религии в культурную историю в статье: Culture, Culture Everywhere: Interpretations of Modem Russia, Across the 1991 Divide // Kritika. 2:2 (Spring 2001). P. 363–393. (Русский перевод: Повсюду культура: о новейших интерпретациях русской истории XIX–XX веков // Новая русская книга: Критическое обозрение. № 3/4 (2001). С. 107–121.) Недавнее исследование появления о. Иоанна в «Мастере и Маргарите» М. Булгакова см.: Golstein V. What Does a Saint do amidst MASSOLIT Revelers? Mikhail Bulgakov, Father John of Kronstadt, and Julien Benda’s La trahison des clercs // Russian Review. Vol. 63. № 4. October 2004. . Наконец, после 1988 г. взаимопересечение религии и политики в России и в Украине способствовало возникновению обширной полемической литературы, с одной стороны, и значительной читательской аудитории — с другой. Доступ в архивы в настоящее время представляется достаточно простым. Переиздаются дореволюционные работы. Появилось больше возможностей для совместных проектов (конференций, книг, грантов), включая уровень семинарий и духовных академий {5} 5 Семинария Св. Троицы в Джорданвилле организовала ряд конференций с участием российских ученых. По материалам конференций вышло несколько публикаций, в частности: Philaret, Metropolitan of Moscow, 1782–1867: Perspectives on the Man, His Works, and His Times / Ed. by Vladimir Tsurikov. The Variable Press, 2003. . Чтобы использовать эти возможности, а также чтобы не подвергаться риску вновь изобретать колесо, русские ученые должны знать иностранные языки {6} 6 Федоров B. A. Русская православная церковь и государство. Синодальный период 1700–1917. М., 2003. Данная работа посвящена институциональной истории церкви. Работы А. Полунова, С. Фирсова и М. Шкаровского отражают иные, методологически более тонкие и современные подходы к проблемам церковной истории в дореволюционное и советское время. Напротив, «Священник в духовной жизни русской деревни» А. Н. Розова (СПб., 2003), хотя и основан на местных архивах, мог бы многое почерпнуть из основополагающей работы Грегори Фриза о русском приходском духовенстве (Freeze Gregory L. The Parish Clergy in Nineteenth-Century Russia: Crisis, Reform, Counter-Reform. Princeton, 1983). См. также: Manchester Laurie. The Secularization of the Search for Salvation: The Self-Fashioning of Orthodox Clergymen’s Sons in Late Imperial Russia // Slavic Review. Vol. 57 (1998). P. 50–76. Следует назвать и другие фундаментальные работы по истории духовенства: Hedda Jennifer. Good Shepherds: The St. Petersburg Pastorate and the Emergence of Social Activism in the Russian Orthodox Church, 1855–1917. Ph.D. diss., Harvard University, 1998; Pisiotis Argyrios. Orthodoxy Versus Autocracy: The Orthodox Church and Clerical Political Dissent in Late Imperial Russia, 1905–1914. Ph.D. diss., Georgetown University, 2000. . В целом сейчас наилучшее время для историков, изучающих православие дореволюционной России, и мы с удовольствием ожидаем, что русские ученые внесут свой вклад в это плодотворное и многостороннее предприятие.

Святые — это воистину живые иконы. Будучи одновременно и зримыми Божьими посланниками, и бесспорными нравственными идеалами, они как бы концентрируют в своих образах духовные чаяния породивших их эпох. Несмотря на очевидный вневременной характер христианских ценностей, подобная привязка святого ко времени, в котором ему было предначертано прославиться, несомненна. Поэтому изначальный образ святого может со временем начать все меньше и меньше отвечать духовным запросам потомков. Так, например, крутой нрав, востребованный ситуациями сильных потрясений, позже, в более мирные времена, может показаться излишне агрессивным. Если святой при жизни избрал политическую стезю или преуспел на ином мирском поприще, не исключено, что впоследствии подобные обстоятельства обернутся досадным анахронизмом, существенно осложняющим его церковное почитание. Если же расхождения между велением времени и церковной практикой становятся слишком заметными, то меры преодоления такой ситуации могут стать самыми радикальными, вплоть до перемены канонических текстов. Так, в XX в. политическая конъюнктура вынудила Русскую православную церковь прекратить молиться о здоровье императора и о его победе над врагами; заставила Римскую католическую церковь исключить св. Христофора из сонма святых и исключить из богослужебных правил фразы, которые могли бы трактоваться как антисемитские; обязала протестантские конфессии переработать песнопения, где просматривалась женская «дискриминация».