М. Загребельный - Эдуард Лимонов

Попадает в больницу. В психбольнице на Сабуровой даче лежали в свое время Гаршин, Врубель, Хлебников. Эд тоже познает прелести этого «шиздома»: «Сабурка в нас иль мы в Сабурке».

К этим годам писатель не раз обращается в автобиографических фрагментах своей прозы, что послужило Александру Велединскому основой для создания кинофильма «Русское». О фильме, вышедшем на экраны в 2004 году, Эдуард Лимонов высказывается неохотно. Возможно, это связано с принципиальными сомнениями в уместности и возможностях экранизации прозы: «Мне представляется любая экранизация – огромное упрощение и огромное несчастье и для автора. Знаете, как Хемингуэй вышел из кинотеатра после просмотра постановки «Фиесты» и сказал: «Они думают, что если взять сотни мексиканцев, два десятка коров, то это будет испанская коррида». Так и я считаю. Не надо».

В рабочем пригороде Харькова – на Салтовке – молодежь объединялась в племя. Малые племена входили в большие – харьковское, украинское. Школьники рано покидали парты и шли зарабатывать. Многие преступали закон. Начинали с романтики уличных подвигов, распевая: «На берегу стояла крошка Мэри, а рядом с нею рыжий боцман Боб».

Вор, урка Толик Толмачев, сын уборщицы и инвалида, маленького, оплывшего, как дешевая свеча, обездвиженного старика в деревянном кресле у окна. Надеялся, что Сова (производное от Савенко) превратится из фраера в хорошего вора. Когда Толика посадили, Эдуард на радость матери взялся за ум и на полтора года ушел работать на завод «Серп и Молот».

Эдуард Лимонов на себе ощутил, насколько правдив марксистский тезис о важности среды в жизни человека. Он рассказывал о том, как Салтовка закалила, выковала несгибаемость, как с семилетнего возраста он научился защищать себя на улице, во дворе. Защита чести и достоинства – превыше всего для настоящего мужчины. После школы Савенко подал документы на исторический факультет Харьковского университета. В аттестате тройка по русской литературе, но пятерка по украинской. Первый экзамен сдал. На второй решил заходить, уже услышав звонок на него. Он почувствовал себя там, в аудиториях, не в своей тарелке. Его тянула взрослая, самостоятельная жизнь, где конфликты возникают на самом деле, а не в конспектах и на зачетах: «Когда человек рождается – это уже конфликт. Конфликт со смертью. Только родился и уже начинает отсчитывать минуты до смерти».

В первых трудовых буднях Эд показывает, что его голыми руками не возьмешь. Директор продбазы хамит, обзывает щенком, и за это в директора летит увесистая «семерка» – брус, с помощью которого передвигают ржавые бочки с селедкой. В 1994 году в книге «Лимонов против Жириновского» образ этого директора воплотится в Жириновском, ВВЖ.

Лимонов работающий строителем монтажником на сырой площадке цеха – близорукий, окончивший школу, оббивающий зубилом концы арматуры, чтобы бывший беспризорник украинец Золотаренко-старший сварил их вместе такой Лимонов в сапогах и ватнике предстает нам из 1960 года.

Несовершеннолетний семнадцатилетний Эдик Савенко в нарушение правил техники безопасности работает монтажником-высотником. Чуть не разбился, а тут еще и жуткую простуду подхватил. Хрипит и кашляет подобно раненому зверю. Бригадир Евлампий предлагает радикальный метод лечения – наливает стакан денатурата. Мама остерегала – от денатурата слепнут. Но как можно опозориться перед фронтовиком-штрафником Евлампием? Пить надо залпом. И одним разом, не вдыхая воздух, запить водой. Наутро кашель исчез без следа.

В 1964 году в жизни Лимонова, как и в жизни всей страны, наступает перелом. Дворцовый заговор в октябре 1964 года лишил Хрущева власти. В последние годы своей жизни супруг старшей дочери Никиты Сергеевича Виктор Гонтарь, бывший директор Киевской оперы, мой сосед, детально, в лицах живописал мне те события.

А в ту далекую харьковскую осень набравшийся опыта, заслуженный литейщик (фото – на заводской Доске почета) Эдик Савенко порывает с размеренностью и стабильностью.

Допускаю, что он мог бы пробиться на высокий пост в промышленности. Организаторскими способностями не обижен. Ведь сумел вопреки преследованиям всевластного государства начиная с 1993 года выстроить с нуля и руководить НБП, партией нацболов, где костяк составляет молодежь едва за двадцать. Получалось у него и издавать столько же времени газету «Лимонка». Партию окончательно и бесповоротно запретили в 2007 году. Газету «прямого действия» закрыли еще в 2002 году, когда ее создатель, «мужичок в пугачевском тулупе», ждал, мыкаясь по трем тюрьмам, окончания следствия, которое усердно подшивало доказательства к уголовному делу на четырнадцатилетний срок. Но партия и газета по-прежнему живее всех живых. Журналист и литературный критик Наталья Иванова так отозвалась о «Лимонке»: «Лимонов новорусскому капитализму выносит приговор». Слово вождя по-аввакумовски непримиримо. Однажды писатель так окончил свое слово: «За грубые слова приношу соболезования. Но об этом нельзя иначе…»