Анатолий Терещенко - СМЕРШ в Тегеране

А хто их не братэмэ,

Того Махно дратымэ…

Этими деньгами часто расплачивались повстанцы с населением. Много было поддельных купонов. Но по другим данным, их атаман не выпускал — это был плод все той же анархистской самодеятельности. Клепали, штамповали и рисовали их художники-мастера в сельских хатах-штабах.

На третьи сутки утром отряд махновцев двинулся на Екатеринослав…

Коля Кравченко окончил школу-семилетку в родном селе. Это было в 1928 году. Получить сельскому парню семилетнее образование по тем временам было большим достижением. В конце двадцатых и начале тридцатых годов в основном из сел уходили в города с образованием начальной школы. С «четырехлетками» воевали командирами и трудились инженерами наши отцы и деды. С четырехлетним образованием практически шли на партийную работу, а потом и в вожди. Опыт нарабатывался, и навыки набивались природной смекалкой и трудолюбием со временем.

Это был период сплошной коллективизации, раскулачивания и борьбы за утверждение нового порядка в землепользовании, когда насилие власти попытались регулировать и употреблять только до известного предела. Но допущенное насилие — всегда переходит границы. Попытки его контролировать усилиями разума, декретами власти ни к чему не приводят.

Л.Н.Толстой по этому поводу говорил, что как только дело решается насилием, насилие не может прекратиться…

При решении дела насилием, победа всегда остается не за лучшими людьми, а за более эгоистичными, хитрыми, бессовестными и жестокими.

Изворотливые «специалисты» сельской нивы в дальнейшем сделали все для того, чтобы превратить крестьянина в беспаспортного раба с вознаграждением за полевую каторгу символичным трудоднем. Насилие над деревней влилось ядом в души крестьян, а для тех, кто его готовил, оно казалось правом, потому что повторялось потом из месяца в месяц и из года в год. Сельский народ в основном молчал. А если и возникали вспышки гнева, они тут же глушились силой…

Шел во многом знаковый 1929 год.

Это был год, когда сталинский курс на индустриализацию и коллективизацию обрел форму чрезвычайной мобилизации. Причиной этому был знаменитый «черный четверг», случившийся на Нью-Йоркской фондовой бирже. Он ознаменовался началом катастрофического экономического кризиса во всем капиталистическом мире. Страны Запада, стянутые долларовым обручем в системе рыночной экономики, попали в глубокую депрессию. Началось неудержимое падение производства, зарплат, доходов, занятости, уровня жизни, то, что сегодня называют рецессией.

Что-то подобное мы наблюдали в России в 1998 году и сегодня на Западе. На экономическую обстановку в СССР образца тридцатых годов «черный четверг» никак не повлиял. Наша страна успешно развивалась. Почему? Дело в том, что мы были изолированы от мировой экономики и защита внутреннего рынка государственной монополией на внешнюю торговлю в сочетании с переходом к планированию служили своеобразным эскарпом против опасной машины экономического кризиса, гроза которого прошла стороной.

Больше того, социалистическая индустриализация набирала темпы, но ценой ломки устоев деревни. Яростный штурм Первой пятилетки сочетался с началом коллективизации сельского хозяйства.

Да, после революции крестьяне получили землю, и все же, несмотря на курс, взятый на культурную революцию в селе, — строительство школ, клубов, библиотек, изб-читален и прочее, — жили крестьяне в нищете, забитости и бескультурье.

На Украине в тот период главным строительным материалом был ракушечник, глина и лоза в южных районах. Хаты-мазанки с «доливками», глинобитными, земляными полами, были не редкостью. Печи и плиты топились всем, что могло гореть, даже кизяками. Эти высушенные лепешки спасали крестьян, живших в степных районах.

На селе началась вербовка рабочей силы. Но и без уговоров молодежь уходила из села на стройки заводов и фабрик. Приходили крестьяне целыми деревнями во главе со своими «старшинами» и даже собственным инвентарем.

Отец Николая, несмотря на особенность профессии, интересовался жизнью, читал газеты, слушал радио и соображал, что грядет новое во многих ипостасях время, разительно не похожее на прежнюю жизнь. Но быт сельский кардинально не менялся.

— Мыкола, как только ты закончишь семилетку, учись дальше какой-нибудь профессии. Десятилетка тебе тоже не нужна, — мотаться в город. И в селе тебе делать нечего. Тут будет со временем очень тяжко. Земли у нас лишней нет. За нее еще предстоят большие бои. Огород только на прокорм. Вообще останутся доживать тут одни старики, молодежь не захочет оставаться в этих скотских условиях, — грамотно с перспективным взглядом философствовал отец.