Збигнев Войцеховский - Диана была такой!

Я потратил несколько лет на изучение жизни Дианы. Я искал не описание событий, а сами события, я пытался найти не трактовку поступков, а сами поступки. И сегодня, когда все собранное мной стало большим текстовым файлом, я могу почти повторить слова того русского паренька, чуть перефразировав его: а для меня принцесса Диана — стерва.

И именно это я собираюсь вам показать.

Практически все биографии принцессы Дианы начинаются с того, что нам поведают: она выросла в известной аристократической семье, приближенной к королевскому двору. Семье знатной. В генеалогии семьи то и дело мелькают голубоглазые мужественные мужчины, женщины с характером, умеющие добиваться своего, бесконечная вереница званий и титулов. Читатель, не привыкший к многоступенчатой иерархии английской знати, в конце концов чувствует себя не совсем умным, и желая не усиливать чувства собственной беспомощности в попытках разобраться, где чей лорд кому виконт, благополучно пропускает все эти описания. Главная информация им почерпнута: принцесса Диана вовсе не была невзрачной пастушкой, пасшей милых овец на лугах Уэльса.

Как бы ни хотелось уберечь читателя от долгих путешествий в минувшие века, я все же приглашу его совершить такой экскурс. Правда, дабы облегчить путь и его понимание, опустим всякие второстепенности, вроде титулов и родства. Сам экскурс мы сделаем по одной-единственной причине, которая станет куда как понятна всем: мы взглянем на предков и родителей принцессы Дианы не как на титулованных особ, не как на исторических личностей, но как на простых людей. Нам интересны в первую очередь их человеческие качества и черты характера. Которые, как известно, имеют одно удивительное свойство — передаваться от родителей детям.

Итак, перенесемся в середину XIX столетия. Перед нами — вполне успешный политик, ирландец Эдмунд Бурк Роше. История скромно умалчивает, чем он так угодил двору, но двор посчитал, что его заслуги в деле процветания Британской империи велики. И сама королева жалует ему титул баронета. Вот так возник в истории первый барон Фермой (это у них опять же традиция такая: как дают титул, так и новую фамилию). Отметим еще раз: в жизни этого барона история не сохранила для нас сколь-либо предосудительных действий и поступков. Вполне нормальная была семья, родились дети. Среди них внимание уделим младшему сыну — Джеймсу, который, к слову, стал третьим бароном Фермоем.

В это время на мировую сцену начинают выходить Америка и американцы. Многие выходцы из Старого Света, уехавшие некогда в поисках счастья за океан, нашли свое место под солнцем. Многие из них стали весьма успешными бизнесменами — в то смутное время достаточно было иметь толику ума и изворотливости, чтобы остаться с деньгами. Но на новоявленных богатых смотрели часто с плохо скрываемым презрением на их исторической родине, в той же Англии.

Но титул не мог сам собой обеспечить его владельца деньгами, да и деньги не могли дать титул. Как вы правильно понимаете, соломоново решение, которое бы позволило удовлетворить обладателей и титулов, и денег, было найдено — брак по расчету. И вот Джеймс, обладатель титула баронета, женится на американке, дочери богатого биржевого брокера. Имя девушки — Френсис Уорк. Пожалуй, нам стоит запомнить его — это первая кровь Нового Света вливается в кровь ирландскую.

Супруги были как будто удовлетворены своим браком, родили троих детей. Но семейные узы оказались непрочными. Френсис выросла там, где уже воспевался своеобразный, свободный от множества норм Старого Света мир. И она весьма тяготилась той аристократической атмосферой, в которой должна была находиться. Прожив с супругом чуть более десяти лет, Френсис забирает детей и уплывает к отцу, в Америку.

Отец ее, кстати, был не из тех, кто воспринимал английскую аристократию как то общество, в котором он хотел бы находиться. Он был игрок, он — натура деятельная, рисковая, ему глубоко чужды манеры и образ жизни аристократии. Поэтому к браку своей дочери он отнесся с явным холодком. И вот пожалуйста, его слова и опасения подтвердились: дочь возвращается с детьми в родительский дом, оставив супруга. После этого отец Френсис возненавидел аристократов вообще и англичан в частности.

За эти десять лет отсутствия дома своей дочери Фрэнк Уорк сумел сколотить приличное состояние. Но до самой смерти он остался верен своей ненависти к англичанам. Оставил своим внукам недвусмысленное завещание: они могли получить по тридцать миллионов фунтов деда только в том случае, если примут гражданство США и отрекутся от своих английских корней.