К слову сказать, все попытки замалевать белилами эти юнкерские упражнения, не привели к ожидаемым результатам. «Умствования» упорно выпирали из-под облезшей со временем краски и неумолимо напоминали о царских остолопах, канувших в Лету.
Объединенная военная школа имени ВЦИК размещалась в Кремле и готовила кадровых командиров среднего звена по трем военным специальностям — общевойсковиков, артиллеристов и кавалеристов. Успешно сдав вступительный экзамен, я был зачислен сразу на второй курс артиллерийского отделения. Для жизни и учебы курсантов были созданы прекрасные по тому времени условия. В определенные дни, главным образом в воскресенья и большие праздники, мы несли караульную службу по охране Кремля и входа в Мавзолей В. И. Ленина.
Курсантам активно прививали вкус к спорту. Это и упражнения на гимнастических снарядах, и кроссы на 5-10 километров, а зимой — лыжи.
Строевая подготовка находилась также в центре внимания командиров. Они заботились о нашей выправке, подтянутости и образцовом внешнем виде. На военных парадах, проводившихся на Красной площади, кремлевские курсанты восхищали трудящихся столицы монолитным строем, безукоризненным равнением, чеканным шагом.
Конное дело на кавалерийском и артиллерийском отделениях ставилось на высокий уровень. Им занимались по усложненной программе, разработанной инструктором высшего класса верховой езды итальянцем Лирой, в былые годы готовившим по этому виду спорта молодого испанского короля Альфонса. Методика обучения курсантов верховой езде, применявшаяся Лирой, отличалась своеобразием. Заметив ошибку в посадке или в другом упражнении, он из центра манежа безошибочно наносил хлесткий удар концом длинного бича по руке или ноге курсанта, при этом картинно улыбался и произносил «пардон-извиняюсь». По сложившейся традиции жаловаться на Лиру за его приемы обучения никто не рисковал. Разве только кто-нибудь из потерпевших, смахнув предательскую слезу, замечал: «Небось испанского короля Альфонса не ласкал своим бичом»...
Занятия по общеобразовательным предметам, артиллерии и общественной подготовке, тактике и другим предметам проводили высококвалифицированные преподаватели. Образцом для курсантов были курсовые командиры Реаль, Недоговоров и Лосихин. Прекрасные спортсмены, лихие конники, отличные строевики, отменно владевшие личным оружием, они, несмотря на строгость и высокую требовательность, пользовались среди курсантов непререкаемым авторитетом. Мы всячески старались быть похожими на них.
Хорошо в школе была поставлена партийно-политическая работа. Здесь учились представители многих национальностей. Все они сплачивались в единую дружную семью и воспитывались горячими патриотами Страны Советов. Этой цели безраздельно служили и все культурно-массовые мероприятия, которыми обычно руководил инструктор политотдела молодой в ту пору Исаак Дунаевский, впоследствии широко известный, талантливый композитор.
— Спасибо, спасибо, Михаил. Но хотел бы представить, как ты учился, как обстояли дела с дисциплиной,— перебил меня Власенко.
Продолжение беседы не казалось трудным, тем более что с учебой был в ладах, зачеты и экзамены сдавал вполне успешно, увлекался конным спортом, пользовался доверием у товарищей и курсового командира Реаля.
А вот с дисциплиной за два года учебы в школе один раз здорово проштрафился и понес строгое взыскание.
Случилось это уже на выпускном курсе. Назначив свидание со знакомой девушкой Наташей, работницей «Трехгорки», отправился в Нескучный сад на Воробьевых горах. В разгар мая, когда зацвела сирень и заливчато пели соловьи, не заметил, как пробежало время, и опоздал с возвращением на пять минут. Это считалось грубым нарушением порядка. В контрольно-пропускном пункте у меня отобрали удостоверение личности. Кое-как про-вел ночь на Киевском вокзале. Ранним утром предстал перед курсовым командиром, который наказал меня месяцем неувольнения в городской отпуск. Наши встречи с Наташей на длительный срок прекратились, так как в июне выпускной курс выехал на все лето в лагеря, где предстояло провести зачетные учебно-боевые стрельбы. Наташа не могла простить мне нарушившихся встреч, а мне было просто не до того. Не успев расцвести, наши взаимные чувства увяли.
Трудные зачетные стрельбы на артиллерийском полигоне, как и другие курсанты, провел с оценкой «отлично» и имел основание считать себя артиллеристом-полевиком. Но служба пошла по другому руслу. После выпуска вместе с коллегами по курсу прошел шестимесячную программу переподготовки на артиллериста-зенитчика.
Читать дальше