Валерия Пришвина - Невидимый град

Играл на рояле, причем специально не занимался, неудивительно быстро выучивал то, что ему нравилось. Предпочитал мягкую, лирическую музыку или спокойную, торжественную. Любил сочинения Шопена и Бетховена.

В 1914 году наша семья спешно эвакуировалась из Киева, где мы жили в детстве. На Киев наступали немцы. Будучи беженцами, мы жили в Москве в очень трудных условиях. Не было никакой мебели в течение долгого времени. Мама была в то время уже женой художника, и в семье было пятеро детей. Она ушла от моего папы, взяв с собой нас — меня и Олега. Олег переехал в Москве к отцу-музыканту — Владимиру Ивановичу Полю. Так пришлось сделать для облегчения материального положения семьи. В эти времена он забегал к нам, но как шла его жизнь, я не знаю. Учился он всегда отлично.

Никогда не отказывался помочь той из сестричек, которой было что-либо в учебе трудно. Это особенно относится к математическим наукам, в которых он, казалось, не знал никаких трудностей.

В 1918 году его призвали в армию. В те годы он познакомился с толстовцами (имен не знаю) и, ссылаясь на свои убеждения, не позволяющие убивать, отказался идти на войну. Его арестовали, и грозило это закончиться расстрелом. Так было в первые годы революции.

Состоялся суд, на котором выступил друг Льва Толстого. Если не ошибаюсь, это был Горбунов-Посадов. Он сказал, что знает этого юношу как самого себя и поручился, что отказ от военной службы — не контрреволюция, а настоящие человеческие убеждения, которые не позволяют ему брать в руки оружие для убийства людей.

На суде спросили, каким общественно-полезным делом он будет заниматься, если его отпустят. Олег сказал, что любое дело согласен выполнять, но предпочел бы быть педагогом… мог бы преподавать математику.

В это время была (или вскоре после этого) организована Пушкинская опытно-показательная школа — колония, где он и стал преподавателем. Незадолго до этого, в 1919 году, он еще преподавал в толстовской (т. е. возглавляемой толстовцами) колонии под Москвой. Туда были собраны дети из царских приютов. Было это на станции Опалиха по Рижской ж. д. Там Олег преподавал и работал в поле и в лесу наравне со всеми сотрудниками и детьми.

Возглавлял эту сельскохозяйственную колонию Митрофан Нечесов, чудесный душевный человек, толстовец по убеждениям.

Что было дальше, ты знаешь.

Точную дату смерти я не знаю.

По-моему, мамочку заставили расписаться, что она знает о том, что ее сын убит, не знаю, какого именно числа. Знаю, что летом 1930 г. (Его убили, вероятно, 26 июня 1930 г.).

Тамара. 25.11.1965 г.»

Далее рукой Л. Д. Шрейдера написано:

«Отдельные афоризмы О.:

а) „Ад есть то, чего хочет сам человек“.

б) „Биография есть история роста и изживания страстей, житие есть победа над страстями“.

в) „Исторически значительны только события, значительные с точки зрения вселенского спасения, т. е. события, изменяющие отношение вселенной, которая существует, ко вселенной, которая должна существовать“.

д) „Генри Джордж был чистым человеком, а потому ясно увидел образ прекрасного общественного строя, подсказываемого людям Премудростью Божией“».

Дневник б/д.

Материалы следственного дела В. Д. Вознесенской-Лебедевой (арх. № Н-7642), предоставленные нам для ознакомления, подтверждают, что она была арестована 15 апреля 1932 г. «По обвинению в совершении преступных действий, предусмотренных ст. 58/УК в том, что она являлась активной участницей контрреволюционной организации „Истинно-Православная Церковь“ (внутрицерковное движение, оппозиционное митрополиту Сергию) и проходила по групповому делу епископа Серафима (Звездинского Николая Ивановича), была выслана в Западную Сибирь сроком на 3 года. Была реабилитирована 7 февраля 1990 г. по ст.1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 г. „О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30–40-х и начала 50-х годов“». Большую роль, о которой В. Д. знала очень мало, в организации этого движения сыграл М. А. Новоселов (катакомбный епископ Марк, ныне канонизирован). Подробно см. в кн.: Осипова И. И. Сквозь огнь мучений и воду слез… Гонения на Истинно-Православную Церковь. По материалам следственных и лагерных заключенных. — М.: Серебряные нити, 1998. (Коммент. Л. А. Рязановой.)

Книга «Женщина, которая не могла умереть» Юлии Михайловны Де’Бособр, находившейся на Лубянке в одной камере с Валерией Дмитриевной, изданная в Лондоне, воистину по счастливой случайности на несколько дней попала к Валерии Дмитриевне году в 1974-м или 1975-м. Юлия Михайловна, по-видимому из осторожности, назвала Валерию именем ее матери, то есть Наталией, а Александра Васильевича именем его отца Василием. Валерия Дмитриевна всегда помнила, что тогда, в камере на Лубянке, они дали друг другу слово: тот, кто останется жив, напишет обо всех. По крайней мере двое это сделали, а судьба остальных осталась неизвестной. Текст дается с некоторыми сокращениями, не имеющими отношения к теме. (Пер. Я. Гришиной.)