Николай Шпанов - Горячее сердце (рассказы)

Часа через два мы снова собрались в штабе. Прохор и комиссар делали вид, будто ничего не произошло; садясь за стол к ужину, они сбросили кожанки, и я увидел у них на поясах целую гирлянду гранат. Они оба были готовы к рукопашному бою с немецкими танками.

Ужин был окончен. Прохор лежал на койке, протянув свои огромные ноги на спинку, и, словно ничего не случилось, тихонько тянул:

Заутра глас раздастся мой...

Сидя у него в ногах, комиссар тихонько подтягивал. Мы молчали.

Ближе к полуночи Прохор неожиданно вскочил с койки.

- На аэродром, товарищи!

В тишине избы было слышно, как стукаются друг о друга металлическими корпусами пристегиваемые гранаты. Кто-то рассыпал по столу пистолетные патроны и, бранясь себе под нос, ловил их по клеенке.

Мы шли деревенской улицей, потом полем, на котором в свете яркого месяца были видны бегающие под ударами ветра снежные закрутни. Вошли в лес. Снег особенно звонко скрипел на убитой людьми и машинами дороге. Проваливаясь по пояс в сугробах, мы обошли самолеты. Они стояли у опушки, уже лишенные масок, готовые к вылету с первым светом. Летчики, механики, вооруженцы, казавшиеся в полутьме чудовищно большими и страшными от своих неуклюжих комбинезонов, не отходили от машин. Под крыльями на снегу чернели кучки ручных гранат и выставленные на треногах пулеметы.

Закончив обход, мы собрались в блиндаже командного пункта. Скоро к нам присоединились командиры и комиссар штурмового полка. Командир-штурмовик, высокий плечистый майор Кравец - любимец Прохора, был сегодня мрачен. Он молча опустился на лавку против комелька и сосредоточенно уставился на огонь.

- Что замрачнел, майор? - спросил Прохор.

- Все думаю.

- О чем же тебе думать?

- Правильно ли мы с вами поступили, не улетев на новые точки?

- Мы поступили? - Прохор удивленно поднял брови. - А разве тебе было дано право выбирать, как поступать? Приказ оставаться здесь был дан мною, а размышлять о том, окажусь я прав или виноват, нужно мне, а не тебе. Верно, комиссар?

- Верно, - сказал комиссар и обернулся к спускавшемуся в блиндаж командиру истребителей - маленькому, коренастому майору Клюеву: - Споем, майор?

Клюев похлопал рукой об руку, подул на них и подсел к печке. Это был наш лучший тенор.

- Что будем петь?- спросил он, весело блестя живыми глазами.

Вместо ответа Прохор затянул басом:

Ревела буря, гром гремел,

Во мраке молния блистала.

К нему первым присоединился баритон Коваля. Следующая строфа шла уже с участием Клюева. Его чистый и звонкий голос лился легко и свободно:

Ко славе страстию дыша,

В стране суровой и угрюмой...

Время от времени начальник штаба поднимал руку. Это означало, что ему необходимо молчание. В углу блиндажа пищал зуммер телефона.

Начальник штаба опускал руку, и пение продолжалось.

И тут, как всегда, покрывая всех остальных, поднимался к потолку, распирая стены и заставляя дрожать стекла в оконце блиндажа, бас Прохора:

...С рассветом глас раздастся мой,

На подвиг и на смерть зовущий...

Начальник штаба невольно поглядел на часы: до рассвета оставалось около часа. И как бы уловив его беспокойство, пискнул телефон. Мгновенно все смолкло. Десять пар внимательных глаз уставились на начальника штаба, снявшего трубку.

Положив трубку, он доложил Прохору:

- Противник обходит наш узел.

- Время? - коротко бросил Прохор.

- Пять пятьдесят, - ответил начальник штаба. Комиссар прикинул по карте:

- Если ничто их не задержит, они будут здесь через час.

- Они здесь не будут ни через час, ни раньше, ни позже,- спокойно сказал Прохор и встал. Держа перед собою шлем, он в раздумье, как бы про себя, напевал:

...Тот должен думать лишь о ней,

За Русь святую погибая.

Вдруг он сказал начальнику штаба:

- Штурмовики взлетают через двадцать минут. За пять минут полета они будут над совхозом, где, вероятно, к этому времени окажется и голова противника.

- Взлетать придется почти в темноте,- нерешительно доложил начштаба.

- Да, почти, - сказал Прохор.

- С задания штурмовики возвращаются на новые площадки? - спросил начштаба.

- Нет,- сказал Прохор,- они возвращаются сюда.

Он неспеша поднимался по лестнице, напевая себе под нос.

Когда он был уже на последней ступеньке, раздался звонкий голос командира истребителей Клюева:

- Товарищ майор, разрешите мне прикрывать "Ильюш"?

Прохор приостановился.

- Нынче они пойдут без прикрытия. Ваша задача: через пять минут после "Ильюш" вылететь. Итти на ту же цель - танковую колонну противника. Штурмовкой добить то, что останется после "Ильюш".