Николай Шпанов - Горячее сердце (рассказы)

- Преподаватель? - Глядя на Вотинцева, Уэллбридж удивленно поднял брови: - Вы так молоды...

- Я воспитанник этой же школы,- несколько смущаясь, словно его молодость была провинностью, ответил Вотинцев.

- А ныне автор учебников по самолетам, - как бы невзначай отметил полковник.

- Вы... - Уэллбридж замялся, но, преодолев неловкость, все же спросил:-Вы из интеллигентной семьи?

- Я крестьянин,- ответил Вотинцев и, словно вдруг поднялось в нем все его крестьянское прошлое, повторил: - Удмурты мы, крестьяне.

Прежде чем Уэллбридж успел еще о чем-либо спросить Вотинцева, дверь отворилась, и вошли двое молодых людей.

- Преподаватели Турбин и Осипов, - снова представил начальник школы.

Уэллбридж порывисто поднялся с дивана и, внимательно глядя на вошедших, быстро пошел им навстречу, будто спешил отгородить их своей широкой спиной от начальника. А вслед ему звучал спокойный голос полковника:

- Тоже из питомцев нашей школы и тоже авторы учебников.

Как бы торопясь, чтобы ему не помешали, Уэллбридж схватил руку Осипова:

- Когда кончили школу?

- Пять лет назад.

- Какого происхождения?

- Крестьянин.

Уэллбридж, не скрывая удивления, выпустил его руку и обернулся к Турбину.

- Вы хотели осмотреть школу, - сказал полковник, - машина ждет нас.

Через полчаса мы подъезжали к аэродрому... Над летным полем кружил истребитель. На старте был выложен крест, запрещающий посадку. У края аэродрома стояла небольшая группа людей, с нескрываемым волнением следивших за истребителем.

- Что случилось? - спросил полковник.

- Одна нога шасси подломилась,- доложил начальник летной части.

Я видел: полковнику хотелось отвлечь внимание Уэллбриджа от предстоящей посадки, но тот упрямо не давал увести себя к ангарам, которые неудержимо старался показать ему полковник. Кончилось тем, что поврежденный самолет на глазах всех нас вышел на посадку. Летчик выровнял машину. Одинокое колесо коснулось площадки, взметая клубы смешанного с песком снега. Поддерживая машину элеронами от сваливания вправо и левой ногой не давая ей развернуться на пробеге, летчик спокойно вырулил на свое место. Самолет мягко черкнул крылом по снегу и замер, грустно накренившись. Была только слегка помята консоль.

Глянув на Уэллбриджа, я заметил, что улыбка тронула его энергичный рот.

- Мастерская посадка,- сказал он начальнику школы, будучи не в состоянии скрыть восхищения, но тут же поспешил снизить впечатление своей похвалы: - Поверьте мне,- уверенно сказал он мне с усмешкой,- крестьянина вы никогда не научите так летать. Чувствуется рука, привыкшая к машине. Советую вам зубами держаться за таких инструкторов.

- Но...- полковник на секунду запнулся - это не инструктор, а ученик.

Уэллбридж улыбаясь сказал мне по-английски:

- Мне не хочется обижать полковника, а то я сказал бы ему, что обман хорош тогда, когда он не заметен.

Тем временем из самолета спокойно вылез летчик и направился к нам. Это был крепкий безусый парень с пылающим от зимнего загара лицом. Он уверенно подошел к полковнику и, приложив руку к шлему, отрапортовал:

- Товарищ полковник, курсант Воеводин из учебного полета прибыл.

Уэллбридж быстро обернулся к Воеводину. Первый раз в жизни я заметил в его взгляде растерянность.

Так же, как во время беседы в школе, Прохор стоял за спиной Уэллбриджа и сердито курил.

III

- Прошу в классы, - сказал полковник и вышел в длинный коридор.

Следом за ним широко шагал Уэллбридж. Его рыжие брови все еще были удивленно подняты.

- Встать смирно! - неслось нам навстречу по спальням, где в два яруса высились койки курсантов. Ряды коек уходили вдаль бесконечной вереницей. Койками были заполнены комнаты, залы, коридоры.

- Встать смирно-о-о! - гремело все дальше и дальше под старыми сводами дома.

Перед сложными чертежами самолетного оборудования, перед вращающейся махиной сверкающего сталью мотора, перед черной доской, заполненной формулами, стоят молодые люди. В руках преподавателя - тетрадь с конспектом вызванного к доске. На почерке печать еще не установившейся молодой руки. Но ответы курсанта уверенны и тверды. Вызывают другого. Он неверно изображает силы, действующие на крыло самолета в штопоре.

- Кто соревнуется с Абдуллиным? - спрашивает преподаватель.

- Курсант Кузьмин, - докладывает быстро поднявшийся из-за дальнего стола юноша.

- В чем ошибка Абдуллина? - спокойно спрашивает преподаватель.

Кузьмин у доски. Он исправляет чертеж соревнующегося с ним товарища.