Александр Андреев - Князь Довмонт Псковский

Случилось тогда дивное чудо, достойное памяти. По окончании святой службы над телом князя подошли ко гробу Кирилл митрополит и его иконом Севастьян и хотели разогнуть руку князя, чтобы вложить в нее прощальную грамоту. Князь же, как живой, сам протянул руку и принял грамоту из руки митрополита. Страх и ужас тогда напал на всех.

И положили честное тело его в церкви Рождества Богородицы месяца ноября в 23-й день, на память святого епископа Амфилохия, со псалмами и песнопениями, славя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Изображение Довмонта находится на иконе Псковского областного историко-художественного музея – т. н. Мирожской Оранте (по Мирожскому монастырю). По сторонам богоматери, находящейся в центре иконы, изображен князь Довмонт с женою княгиней Марией, внучкой Александра Невского. Оба стоят в молитвенных позах и обращены лицом к богоматери – в древнекняжеских одеждах. Довмонт стоит с открытой головой и без оружия. Над фигурой Довмонта надпись: «Благоверный князь Довмант, в святом крещении Тимофей», а над княгиней «Благоверная княгиня Мария, Домантова жена, дщерь великого князя Александра Невского».

Икона написана не ранее второй половины XVI века – копия с иконы XIII века. Довмонт и Мария помещены на иконе в качестве донаторов – заказчиков.

Ф. Каликин.

1266 год. Один из родственников Миндовговых именем Довмонт, выехал из отечества и, к удовольствию псковитян приняв у них веру христианскую, снискал столь великую доверенность между ими, что они без согласия Ярославова объявили его своим князем и дали ему войско для опустошения Литвы. Довмонт оправдал сию доверенность подвигами мужества и ненавистию к соотечественникам: разорив область литовского князя Герденя, пленил его жену, двух сыновей и на берегах Двины одержал решительную над ним победу (18 июня). Множество литовцев утонуло в Двине, и сам Гердень едва ушел; а псковитяне, славя храбрость Довмонта, с восхищением видели в нем набожность христианскую: ибо он смиренно приписывал успех своего оружия единственно заступлению святого Леонтия, победив неприятелей в день памяти сего мученика.

1267 год. Между тем Ярослав, досадуя на псковитян за самовольное избрание князя чужеземного, желал изгнать Довмонта и привез для того в Новгород полки суздальские; но должен был отпустить их назад. Новогородцы не хотели слышать о сей войне междоусобной и сказали ему: «Другу ли святой Софии быть неприятелем Пскова?». Ярослав уехал в Владимир.

Войско новгородцев ходило с Довмонтом и псковитянами на Литву, сделало много вреда неприятелю и возвратилось без урона; другое осаждало Везенберг, или Раковор, в Эстонии, подвластной датчанам, но не могло взять его. Желая загладить сию неудачу, новгородцы призвали Дмитрия Александровича из Переяславля с войском, Довмонта Псковского и ждали самого великого князя: но Ярослав вместо себя прислал к ним двух сыновей, Святослава и Михаила. Считая немцев друзьями, россияне надеялись легко управиться с датчанами, шли к Вазенбергу тремя путями…

Уже войско наше, приближаясь к Раковору, стояло на берегах Кеголи, и вдруг, к изумлению своему, увидело сильные полки немецкие, коими предводительствовал сам магистр ордена, именем Отто фон Роденштейн, и епископ Дерптский Александр, в противность данной клятве взявшие сторону датчан. Видя, что надо разведаться с ними мечом, новгородцы немедленно перешли за реку и стали против железного немецкого полку; сын Ярославов, Михаил, на левом крыле; Довмонт Псковский, Димитрий и Святослав на правом. Ударили (18 февраля) смело и мужественно с обеих сторон. «Ни отцы, ни деды наши, – говорит летописец, – не видали такой жестокой сечи». Новгородцы, имея дело с отборною немецкою фалангою, падали целыми рядами. Посадник Михаил и многие чиновники были убиты; тысячский именем Кодрат, пропал без вести, а князь Юрий Андреевич обратил тыл. Псковитяне, ладожане стояли дружно. Наконец князь Димитрий и новгородцы сломили неприятелей и гнали их семь верст до самого города; но возвратясь на место битвы, увидели еще другой полк немецкий, который врезался в наши обозы. Между тем наступил темный вечер. Рыцари, пользуясь темнотою, ушли. Три дня стояли россияне на костях, то есть на месте сражения, в знак победы, и решились идти назад; ибо, претерпев великий урон, не могли заняться осадою городов.