С Штеменко - Генеральный штаб в годы войны

Большую роль сыграло мужество командующего Юго-Западным фронтом генерала П. Ф. Ватутина и его заместителя генерала М. М. Попова в феврале 1943 г., когда Юго-Западный и Южный фронты проводили совместную операцию "Скачок" по разгрому противника в Донбассе. Тогда возникло тяжелое положение в войсках группы генерала М. М. Попова (несколько танковых корпусов и пехота), которые наступали с рубежа Барвенково, Изюм на Красноармейское. По мысли командования Юго-Западного фронта, захват последнего пункта лишал бы противника единственного железнодорожного пути для отхода немецко-фашистских войск из Донбасса на запад. Предполагалось, таким образом, создать окружение и добиться уничтожения противника в Донбассе.

Дело, однако, пошло не так, как того хотелось. Враг упорно сопротивлялся. Он не отходил, а оборонялся на подготовленных рубежах и перегруппировывался для последующего контрнаступления. Нашим же войскам не смогли вовремя подать боеприпасы, горючее и резервы. Стрелковые подразделения, двигавшиеся к фронту, задержались в пути, не имея нужного транспорта. Это вынудило танки действовать без пехотного прикрытия, а отсутствие горючего и снарядов заставило многие из них остановиться. Особенно трудно пришлось корпусу опытного и мужественного П. П. Полубоярова, который упорно противоборствовал превосходящим силам немецко-фашистских войск, перешедших в решительное контрнаступление на харьковском направлении.

Врагу не удалось тогда уничтожить войска группы генерала М. М. Попова. В тяжелейших условиях обстановки Маркиан Михайлович использовал всю полноту своей власти заместителя командующего фронтом, проявил большую личную храбрость, настойчивость и умение организовать отпор врагу, В районе Барвенково была создана стойкая оборона, о которую разбились все попытки немецко-фашистского командования прорваться к Харькову через Северский Донец.

А разве не требовалась воля и решительность К. К. Рокоссовского, когда надо было решить: проводить или нет артиллерийскую контрподготовку по войскам противника, изготовившимся к наступлению на Курской дуге?!

Он решил проводить это мероприятие и нанес огнем значительное поражение противнику, лишил его удар той мощи, на которую рассчитывало немецкое командование. Контрподготовка явилась одной из причин того, что противник на Центральном фронте не смог продвинуться в глубину советской обороны более чем на 12 км.

Величайшая воля и упорство необходимы полководцу всегда. И для того, чтобы не дать противнику овладеть инициативой, и для преодоления возникающих различных трудностей.

Не могу не сказать несколько слов о Василии Ивановиче Чуйкове.

Мне же пришлось быть у Василия Ивановича первым заместителем и начальником штаба. Первый раз это было, когда он занимал пост главнокомандующего советскими войсками в Германии, и вторично - когда он стоял во главе Сухопутных войск Советской Армии. Не стану говорить о его личном мужестве и храбрости. Но хочу отметить еще и такую черту этого незаурядного человека, как неуемная, кипучая энергия, благодаря чему он был в состоянии одновременно заниматься несколькими делами; мог работать день и ночь и, если надо, еще много дней и ночей, пока дело не будет доведено до конца.

В. И. Чуйков ухитрялся, например, одновременно руководить штурмом Познани и управлять войсками по расширению плацдарма на Одере, а от Познани до Одера ни много ни мало 160 км. И успевал в нужные моменты быть тут и там.

Вторым, пожалуй, важным штрихом его характера является принципиальность в каждом деле, при решении всех вопросов. Выполняя полученный приказ, он делает то, что подсказывает ему совесть, как он сам считает нужным и правильным, и отстаивает свою позицию. Нередко мне приходилось говорить Василию Ивановичу в связи с какой-либо проблемой, выдвинутой им: "Не поддержат эту нашу точку зрения в Генштабе".

"Пусть не поддерживают,- слышалось в ответ,- зато они будут знать, что мы ее имеем, а мы будем отстаивать".

Меня всегда поражал в нем какой-то, если так можно сказать, самобытный талант в познании вопросов, проникновении в самое их существо, в предвидении развития.

Через несколько дней после моего вступления в должность Василий Иванович рассматривал с авиаторами вопросы авиационного тыла. Я поразился его умению проникать в самый корень вопроса, находить слабые места и ставить специалистов в тупик своими вопросами. Он довел их до пота и дал дополнительное время на подготовку. "Где и как постиг он такие тонкости,- подумал я,- когда до этого ему, насколько я знал, не приходилось заниматься делами авиации?" Немного спустя рассматривались танковые вопросы, и опять повторилось то же, что и с авиаторами. Как бывший танкист, я сам неплохо разбирался в деталях дела и мог поэтому оценить всю глубину практических познаний Василия Ивановича...