Николай Штучкин - Над горящей землей

Из Обухова истребитель получится, это Тамара знает заранее. Он даже чем-то похож на одного из "испанцев". С Гусевым придется повозиться, уж очень он несобранный. Нелегко придется и с Ворониным - впечатлителен, обидчив... Словом, работы - непочатый край.

Весна. Недавно сошел снег, аэродром подсох, зазеленел - и на старте вновь загудели моторы. Настроение у всех бодрое, приподнятое. И все же... Первые полеты с курсантами обеспокоили Тамару. Простое, элементарное - и то у ребят не получается. И команды воспринимают с запозданием, и за приборами не следят, и спешат неоправданно. "Тренировать надо больше, - решает Тамара.- С имитацией полета по кругу, с детальным докладом каждого курсанта обо всем, что положено делать в полете от взлета до посадки".

За работой Тамары зорко следит командир отряда капитан Мельников. Как-то в конце летного дня предложил:

- Полетим, Константинова, в зону. Условие: вы - курсант, я инструктор.

Двадцать минут - и полет выполнен. Самолет на стоянке, мотор выключен.

- Скажите, Константинова, какую я, как инструктор, допустил ошибку в полете?

Интересно, вместо того, чтобы разобрать ошибки "курсанта" в полете, он спрашивает о допущенных им ошибках. Ну что ж, пусть будет так.

- Вы зажимали управление. Не очень заметно, но зажимали, мешали мне. А левый боевой разворот выполняли вместе со мной, и я затрудняюсь сказать, кто его выполнял, вы или я...

- Все верно, Константинова, спасибо за откровенность, - благодарит Мельников.- А ведь иные инструкторы грешат этим, лишают курсантов самостоятельности, - и, усевшись на лежащий рядом с крылом самолета чехол, предложил: - Устраивайтесь поудобнее да расскажите, как обучаете курсантов, какие трудности, в чем надо помочь.

Незаметно пролетело лето. В работе, заботах по дому, в ожидании писем от Василия из Батайской авиашколы. Все у него хорошо, учится, постигает теорию. Скучает, конечно, о дочке, беспокоится, как она там, не болеет ли, хорошо ли растет. Завидует Тамаре. Она и с Верочкой, она и летает. Он же лишь занимается в классе и летать будет не скоро, пока не закончит теорию. Но зато на каком самолете он будет летать! На истребителе И-16! Том самом, что прославился в небе Испании, Китая, Монголии. "Жду не дождусь, когда подниму его в небо. Вижу, как летают наши инструкторы. На днях звеном пронеслись над самыми крышами. Дух захватило!.."

На государственных экзаменах по летной практике из группы Тамары лишь трое получили оценку "хорошо", остальные "отлично". Но это не удовлетворило ее. "Значит, не сумела, - думала она, - своевременно разглядеть своих подопечных, найти в каждом свою, только ему присущую "летную черточку". А сумей - они бы и раньше вылетели самостоятельно, и лучше летали. И еще: не сумела довести ребят до "нормальной кондиции", укрепить их волю, характер. Поэтому Гусев, "перегорев" до полета, допустил ошибку во время посадки и вместо пятерки получил только четверку. Выдержки не хватило, силы воли. Воронин тоже мог бы получить отличную оценку. И Беляков..."

Так она и доложила командиру отряда. Но он ее успокоил. Сказал, что сколько лет она будет инструктором, столько лет у нее будут ошибки. И каждый раз новые. Потому что дело имеет не с механизмами, а с людьми. А работать с людьми всегда трудно. Попробуй разгляди его, человека, душу его пойми, ключик к ней подбери. Нет, это не просто.

Отбоя тревоги не будет

Апрель 1941 года. Скоростной бомбардировочный полк расположился на аэродроме под Шепетовкой. Но летать еще не на чем. Полк только что сформировался, имеет пока семь самолетов СБ, и летают на них лишь старослужащие летчики и штурманы - лейтенанты, старшие лейтенанты, капитаны.

Молодежь - пилоты и стрелки-бомбардиры, сержанты - ждут своей очереди, одновременно сдают зачеты по различным теоретическим дисциплинам: аэродинамике, самолетовождению, а также по инструкциям и наставлениям, определяющим летную службу.

Вместе с Владимиром Константиновым в полк прибыли Рудин, Михеев и Марченко. Все они стрелки-бомбардиры из Оренбургского училища. Василий Марченко и Василий Михеев - друзья Константинова. Тихий, скромный Владимир тянулся к таким же, как сам. С Марченко подружился с первых же дней. Вместе сидели в классе, вместе готовились к занятиям. С Михеевым сошлись не сразу. Все вначале не нравилось: угловатость, медвежья походка, резкий с хрипотцой голос. Но Михеев оказался прямым, честным, бесхитростным, готовым отдать последнее. А когда начались полеты, -умелым летчиком-наблюдателем. Он уверенно ориентировался, точно проводил самолет по маршруту. И Владимира потянуло к умному, толковому парню. Всегда был с ними и Марченко.