Влас Дорошевич: «Сам Николай Хрисанфович Рыбаков»

Мне кажется, – я вижу кладбище, и принц Гамлет [3]в черном плаще, с бледным, печальным лицом, – бродит среди памятников. Вместо «друга Горацио» с ним «1-ый актер», – тот самый, который со слезами читал рассказ о бедствиях Гекубы, – хотя «что он Гекубе, и что Гекуба ему?».

Только «могильщик» изменился. Одно из тех лиц, которые мы видим на всех юбилеях – живых и мертвых. На глазах его блестит, словно плохой поддельный брильянт, всегда одна и та же слеза. С одним и тем же казенно-торжественным лицом он подходит и к живому маститому юбиляру, и к памятнику человека, умершего сто, двести, триста лет назад.

«Привычка сделала его равнодушным».

Могильщик (указывая на один из памятников) . -…А вот здесь лежит человек, которому при жизни досталось триумфов, аплодисментов и лавров больше, чем самому Цезарю [4]! А он был просто актер. Его звали Николаем Хрисанфовичем Рыбаковым.

Гамлет. – Это могила Рыбакова?

Могильщик. – Сегодня ровно 25 лет, как он умер. Забавный был старик. О нем уцелела масса анекдотов. Он был удивительно необразован. Вздумалось ему как-то играть Людовика Одиннадцатого в усах [5]. Один из поклонников ему и говорит: «Позвольте, Николай Хрисанфович, почему?» Рыбаков оглядел его в высокой степени презрительно с ног до головы: – «А ты почему знаешь, какой он из себя был? Может, никакого и Людовика-то не было! Так только! Пьеса одна!» (Хихикает). А в другой раз как-то актер стал при Рыбакове жаловаться на тяжелое актерское житье. Старик и раскипятился: «Какое там тяжелое житье? Везде понастроили железных дорог, – не заплатили денег в одном городе – иди в другой. По рельсам прямехонько! А прежде бывало. Не заплатили мне раз в Рыбинске, – я в Астрахань и пошел. Да чтоб с дороги не сбиться, все берегом Волги и шел. А ты карту России когда видал? Я видел раз. Так она, Волга-то матушка, такие вавилоны делает, – испугаешься! А теперь то ли дело, – железные дороги. Для актера удобство большое: идет прямо и смело, полверсты крюка не сделает!» Вот какой был старик. А то еще раз…

Гамлет. – Довольно! (1-му актеру). Я знал его, мой друг. «На сцене он был принц, плакал моими слезами и любил бедную Офелию, как сорок тысяч братьев любить не могут!».. Великий актер умирает, и его слезы, и его смех умирают вместе с ним, – и от него остается только один дурно пахнущий анекдот! Скажи, приятель! Ты давно занимаешься торжественными делами. Скоро человек разлагается на анекдоты?

Могильщик. – Да как вам сказать, сударь! Прежде покойники как-то еще держались. А теперь не успел человек умереть, как, словно из-под земли, у гроба вырастает «друг»: «А не хотите ли я вам расскажу про покойного презабавный анекдот?» И начинает! Другие подхватывают: «Нет-с, это что-с! С покойным был анекдот еще забавнее!» Разложение человека на анекдоты наступает чрезвычайно быстро!

Гамлет. – Отойдем от этого болтуна, мой друг! Здесь слишком воняет анекдотом. Признаться, мне иногда становится страшно жить в это анекдотическое время! Знаешь, я часто думал об участи актера. Что ждет его имя после смерти? Сначала оно превращается в ругательство!

1-й актер. – В ругательство, принц?!

Гамлет. – Ну, да, в ругательство, мой друг! Когда хотят обругать какого-нибудь молодого актера, вспоминают его предшественника. Играет Иванов. «А, что Иванов? Вот Петров играл!» Великие и малые – одинаково. Имя одного актера служит ругательством для другого. Когда хотят обругать Сальвини, – вспоминают о Росси [6]. Так когда-то, желая обругать Росси, – вспоминали об Айре Олдридже [7]. Аполлонский [8]играет Гамлета, – и ему колют глаза его предшественниками. Аполлонского не будет, – и тому, кто станет играть Гамлета, будут колоть глаза Аполлонским: «Вот был Гамлет!» Не приходит ли тебе в голову, что и Юрьевым [9]со временем будут колоть глаза?

1-й актер (улыбаясь). – Вы говорите странные вещи, принц.

Гамлет. – А между тем, это только логично. Юрьева не будет. Будет другой. И рецензент, который теперь изо дня в день бранит Юрьева, тогда будет бранить других актеров: «Поневоле вспомнишь о Юрьеве! Разве можно сравнить теперешних?!..» И его имя, как имя всякого актера, пойдет на брань другим актерам. Минутами мне кажется, что Сарра Бернар существует для того, чтоб было как ругать Яворскую! [10]

1-й актер. – Принц, я боюсь, что ваша логика заблудилась!

Гамлет. – А я боюсь, что она идет по верной дороге! К счастью, это продолжается недолго.