Алимжан Тохтахунов - Мой Шелковый путь

— Невероятно, — прошептал я и вдруг понял, что никто просто не знал о моем освобождении. Меня задерживали с шумом и помпой, а решение об освобождении принималось незримо для всех. Мое освобождение означало проигрыш тех сил, которые стояли за олимпийским скандалом. А они не желали трубить о своем поражении.

Несколько минут я топтался на месте, не зная, куда идти. Вздохнув, я толкнул дверь, из которой только что вышел, и вернулся на территорию тюрьмы. Подойдя к будке, наклонился к окну. На меня опять взглянули прозрачные глаза.

— Что тебе?

— Мне нужно такси. Можно мне вызвать такси?

Полицейский внезапно взорвался и обрушился на меня потоком нескончаемой брани.

— Понятно, — сказал я. — Такси вызвать нельзя.

Я опять вышел за тюремные ворота.

Чуть в стороне, метрах в трехстах, горели огни бензозаправочной станции. Это было небольшое, грязненькое, освещенное желтыми фонарями строение. Возле дверей кто-то копошился. Больше идти было некуда, поэтому я пошел туда.

Метров через сто пакет, который я волоком тащил за собой, внезапно лопнул. Газеты рассыпались по земле белыми пятнами. Я бросился судорожно собирать их, ругая себя последними словами за дурацкую затею тащить эти «исторические» публикации с собой.

Наверное, я был смешон в те минуты — на четвереньках сгребающий журналы и газеты. Кое-как мне удалось завязать порвавшийся пакет и донести его до бензозаправки.

Хозяин запирал дверь.

— Бона сера, — поприветствовал он меня. Затем уставился на мой пакет, увидел, что оттуда все высыпается, и покачал головой.

— Бона сера, — сказал ему я. — Мне нужен телефон. Можно позвонить?

Для пущей убедительности я изобразил, что прикладываю телефонную трубку к уху.

— Нет.

— Я дам денег. — И я протянул ему пятьдесят евро.

— У меня нет телефона. Тут неподалеку есть отель. Там есть телефон. Если угостишь меня пивом, я тебя довезу до отеля.

— Угощу.

Он извлек откуда-то большой целлофановый пакет и помог мне переложить туда мое «богатство». Потом распахнул дверцу своего автомобильчика и пригласил меня внутрь. Машина завелась, и мы неторопливо поехали.

Стемнело окончательно. Мы то въезжали в желтые пятна света фонарных столбов, то проваливались во тьму. Километра через два, на другом конце Толмедзо, стоял небольшой дом с вывеской «Hotel». Машина остановилась, громко зашуршав колесами по насыпанному на обочине гравию. Во всех окнах горел свет.

Я вышел, старательно прижимая к себе огромный пакет.

— Туда, — махнул рукой водитель, указывая на деревянную дверь.

Я поднялся по ступенькам на веранду, водитель последовал за мной, что-то бормоча себе под нос.

— Чао! — воскликнул он, едва мы переступили порог.

В ответ прозвучал дружный хор голосов. Бар отеля был полон, за всеми столиками оживленно беседовали завсегдатаи.

Толмедзо оказался крохотным городочком, там все знали друг друга, большинство из них, видимо, состояло на службе в тюрьме, откуда я только что вышел. Я заказал две кружки пива, одну из них протянул моему водителю.

— Спасибо, друг, — поблагодарил он.

— Тебе спасибо за помощь, — ответил я по-русски.

Итальянец пожал плечами, показывая, что мои слова ему непонятны, и тут же принялся негромко рассказывать мне что-то, указывая на сидевших в баре людей и называя их имена. Наверное, представлял их мне.

Я чувствовал себя странно. Мне казалось, что я шагнул в какое-то кино — настолько все было необыкновенно. Разум еще не до конца принял факт моего освобождения. Только что меня окружали тюремные стены, а теперь я стоял в баре с кружкой пива, вслушивался в голоса посетителей, в перезвон посуды, негромкую музыку. Было во всем этом что-то от старых французских фильмов с участием Жана Габена или Алена Делона, в которых усталый персонаж находит тихий уголок после долгих мытарств, после несправедливой травли, после многодневной погони… Усталость, спокойствие и растерянность от неожиданно наступившей развязки…

Я подошел к сидевшей за конторкой женщине. На меня она взглянула равнодушно.

— Чего хотите?

— Можно позвонить?

— Пожалуйста. Давайте деньги и звоните…

В первую очередь связался с дочкой. Она ждала результатов кассационного суда.

— Лола! Здравствуй, доченька.

— Папа! Тебе разрешили позвонить вне графика?

— Ну вот я вышел, я свободен.

— Вышел?

— Да, меня отпустили.

— А нам ничего не сказали. Мы ждем новостей.

— Мне тоже ничего не сказали. Никто из адвокатов не звонил. Просто отпустили.