Татьяна Муравьева - Иван Федоров

Москва была почти сплошь деревянной, жилые постройки обычно возводили из сосны, реже — из ели, хозяйственные — из дуба, березы и осины. Площадь внутренних помещений определялась длиной бревна и составляла две-три квадратные сажени. Каменные постройки — из белого камня и из кирпича, который обычно белили, — встречались редко, в основном это были церкви и очень немногие боярские палаты. Дома покрывали двускатной кровлей, на фасаде обычно было три окна, среднее из которых располагалось выше остальных и предназначалось для выхода дыма. Маленькие волоковые окна, по ширине одного-двух бревен, затягивались бычьим пузырем или промасленной холстиной, на ночь закрывались волоковой доской; в богатых домах окна были побольше, имели дощатые косяки (поэтому их называли косящатыми), и вставлялись в них кусочки слюды — слоистого полупрозрачного минерала, добываемого на Русском Севере. (Кстати, слюду русского происхождения тогда использовали вместо стекла и в Западной Европе, европейцы называли ее «Русское стекло» или «Московит». Последнее название, как обозначение слюды-минерала, до сих пор принято в некоторых европейских языках.)

Планировка Москвы была свободной, причудливой и часто менялась из-за постоянно происходивших пожаров. Названия имели только самые крупные улицы: Великая, Варьская и некоторые другие, большинство же москвичей указывали свой адрес по ближайшей церкви или какой-либо особенности рельефа — Кучково поле, Болото. Центральные улицы были замощены досками, уложенными поверх бревен, такие улицы назывались «мостовыми», немощеные же улицы, расположенные ближе к окраинам, были удобны для прохода и проезда только зимой и летом, а в весеннюю и осеннюю распутицу становились труднопроходимыми. Городская жизнь в то время имела много общего с жизнью сельской. Москвичи держали домашнюю скотину, коз, коров, лошадей. Каждое утро по московским улицам проходил пастух, хозяйки выгоняли свою скотину за ворота, и пастух гнал стадо на городское пастбище.

Москва просыпалась рано. Колокольный звон будил москвичей к утреннему богослужению. После службы начинался трудовой день, ремесленники принимались за работу, купцы отправлялись в свои лавки, дьяки и подьячие — в приказы, бояре — во дворец на государеву службу. Около полудня обедали, после обеда все обязательно спали, улицы в это время пустели, прекращалась торговля. Ночью улицы запирались решетками или положенными поперек бревнами, которые охранялись сторожами, набиравшимися из посадских людей. Если кому-нибудь нужно было выйти из дома в темное время суток, он должен был брать с собой фонарь, это означало, что человек идет не таясь, не замышляя ничего дурного. Прохожего, появившегося на улице в неурочный час без фонаря, почитали за злоумышленника и препровождали в тюрьму. Впрочем, без крайней нужды на улицу по темноте старались не выходить, в Москве было неспокойно, по ночам пошаливали разбойники.

Самым страшным бедствием в старой Москве были пожары. Огонь быстро перекидывался с одной деревянной постройки на другую, с ужасающей быстротой уничтожая целые кварталы, а бывало и так, что весь город выгорал дотла. Для предотвращения пожаров не разрешалось возводить постройки близко одна от другой, и после каждых десяти дворов предписывалось оставлять незастроенный переулок.

Каждый хозяин был обязан держать наготове кадку с водой. В летнее время запрещалось топить течи в домах и банях, огонь можно было разводить только в очаге на дворе, подальше от построек. Весной специально назначенные чиновники — объезжие головы обходили все дома и запечатывали печи восковыми печатями, которые, если развести в печи огонь, неминуемо таяли, делая очевидным нарушение запрета. Но пожары все равно случались часто, и многим москвичам не раз приходилось отстраивать свои жилища заново. В Москве существовали особые лесные или лубяные торги, на которых можно было купить строительные материалы, целые срубы и даже готовые дома с окнами и крылечками.

Многие иностранцы отмечали нелюбовь москвичей к пешему хождению. Знатные и богатые люди передвигались по улицам верхами или в крытых экипажах, не имевшие же собственного выезда могли воспользоваться услугами извозчика. Извозчики стояли на перекрестках с санями или колымагами и за небольшую плату перевозили желающих, куда им нужно. Подобного явления тогда еще не было в Западной Европе.