Базыр Вампилов - От Алари до Вьетнама

— Эй ты! Ну-ка поди сюда. Ты чей?

— Сыдена, — ответил отец нерешительно.

— Что здесь делаешь?

— Да вот… отгоняем табун лошадей в Аларь.

— Когда?

— Дня через два.

Сотский довольно хмыкнул, и отец почувствовал неладное.

— Есть ли здесь, кроме тебя, еще кто-нибудь из Алари?

— Да вот еще Габан.

Габан сидел на арбе. Одну ногу он закинул за оглоблю, а другую вытянул вдоль колеса: казалось, будто он уселся на оглобле — так ездят почти все здешние буряты.

— Позови-ка сюда Габана, — приказал сотский. В это время к нему подошел пристав.

— Ну что ж, пора начинать крещение, — медленно перекрестившись, сказал он.

Татышкин подозвал отца:

— Это хорошо, что вы с Габаном оказались здесь. Сегодня крестят ангарских бурят, больше двадцати человек, а от наших, выходит, вы с Габаном будете. Я о святом крещении не знал до вчерашнего дня, да и в Аларь послать некого, расстояние-то нешуточное, шестьдесят верст с гаком. Сегодня, Нихо, здесь большой праздник: трехсотлетие царствования дома Романовых, шибко большой праздник! Всем, кого окрестят, дадут подарки, угостят красным вином.

Услышав слова сотского, Габан хлестнул со всей силой коня и был таков.

— Стой, холера! Остановись! — орал сотский.

Но Габан уже был далеко. Даже если бы он и захотел остановить лошадь, то уже не смог бы: она была резвая и пугливая, хозяин ее никогда не бил.

Позже выяснилось, что Габан принял сотского за священника, который некогда крестил в Ангаре бурят. Старики часто вспоминали об этом разбойнике с большой дороги. Он как-то согнал к проруби бурят, приказал казакам привязать их к жердям и окунать в прорубь. Это должно было означать крещение…

Отец не успел опомниться, как его и других бурят окружили казаки и погнали к реке, как стадо баранов. Сзади торжественно шествовали священник, чиновники и сотский. Не успел отец подойти к берегу, как какой-то казак столкнул его в воду; хорошо еще берег был отлогим, да и глубина всего по грудь. Отец выскочил из воды и бросился бежать, но кто-то дернул его за руку, и он упал. Поднявшись, отец увидел рядом с собой одетого по-городскому бурята.

— Куда летишь как очумелый? — спросил незнакомец. — Слушай, что я тебе скажу. Тебя уже внесли в список крещеных. Посмотри туда! — Кивком головы он показал в сторону белого шатра. — Там сидят вершители наших судеб. Советую тебе, разыщи своего сотского, пусть сведет тебя к батюшке, там тебе дадут три ложки «священного» вина, а может быть, даже рубаху. Да не бойся, иди! Нарекут тебя Николаем. Им надо набрать сегодня триста Николаев, не больше и не меньше! Я тоже крещеный, иначе не окончил бы университет. Не тужи, иди получай свои подарки.

Так отец получил новое имя — Николай.

Как-то раз в Алари на празднике обо отец вновь встретился с этим человеком. Фамилия его была Михайлов. Он рассказывал собравшейся вокруг него молодежи о том, что попытка распространить христианство среди бурят, несмотря на насильственное их крещение в Иркутской губернии в 1889 г., окончилась неудачей.

Меня крестили уже в девятилетием возрасте. Весь обряд священник совершил очень просто: подвел меня к купели и сказал:

— Нагнись и трижды окупи лицо в воду.

После этого он помахал передо мной серебряным крестом и дал маленький нательный, который я тут же положит в карман. Потом священник сказал:

— Пей! — и трижды зачерпнул чайной ложкой сладкую водичку.

Правда, крещение мое было несколько омрачено. Поп отослал меня к другим детям, а сам крикнул псаломщику, чтобы быстрее несли в церковь гроб для отпевания. Гроб поставили с левой стороны, недалеко от царских врат. Когда сняли крышку, я увидел в гробу мальчика моего возраста с почерневшим лицом. Мне стало так плохо, что я выбежал на улицу и стоял там, пока гроб не вынесли. Тут поп снова привел меня в церковь и произнес:

— Отныне твое имя — Борис.

Некоторые буряты крестились по нескольку раз. Дело в том, что крещеным попы давали новые рубахи, пояса, кресты, иконы и даже деньги. Разумеется, крещеные буряты отнюдь не становились христианами по своим религиозным убеждениям, а сами попы-миссионеры, отчитавшись о числе «новообращенных», не особенно заботились о дальнейшем распространении христианства.

Буряты нашего рода ухитрялись чтить всех богов: христианских, ламаистских и шаманских. Справляли шаманский тайлаган, ходили на ламаистский праздник обо и аккуратно посещали в улусе Аларь дацан и церковь. Тогда наш улус славился на всю округу красивым дацаном и белокаменной церковью, расположенными неподалеку друг от друга. И я ходил на обо, в дацан и в церковь.