Дмитрий Володихин - Рюриковичи

По другой версии, сам Иван Данилович подсказал Узбеку такое разделение Руси: ему достались наиболее выгодные в податном отношении области, и он какое-то время мог не заботиться о выколачивании недоимок с дальних и не особенно богатых земель.

Впрочем, возможно, идея этого брака как своего рода «стратегического проекта» пришла из Орды.

Существует гипотеза, согласно которой вторая жена, Ульяна, была дочерью галицкого князя Федора Давыдовича. Но это не более чем предположение.

Подругой версии, галицкие земли были получены Иваном Калитой как приданое его второй жены Ульяны.

Очевидно, речь идет о Богородице-Рождественском монастыре Владимира, но, возможно, и о соборном храме Успения Пречистой.

Иначе говоря, быть заодно до скончания жизни, до последнего срока.

Возможно и другое объяснение. Дело не в красоте князя, а во времени его рождения: он появился на свет на Красную горку — 30 марта. Но эта гипотеза не устоялась в науке.

Князь Владимир Андреевич Серпуховской являлся внуком Ивана Калиты и двоюродным братом Ивана Красного. Его отец, князь Андрей, получил Лопастну, Серпухов, Перемышль, населенные пункты «Нарунижьское» и «Северьска» от Ивана Калиты и передал удел сыну, правда, в урезанном виде: богатая Лопастна (городок находился около устья реки Лопастны, с правой стороны Оки) отошла к Рязани.

Часть Лопастенской волости всё же осталась за Москвой.

В Нижнем — столице — сидел его старший брат Андрей. Он являлся государем всего огромного Суздальско-Нижегородского княжества, но от ярлыка на великое княжение отказался. Младший брат Дмитрий получил его без какого бы то ни было конфликта с Андреем.

Для Ягайло и для Олега Ивановича Рязанского и Орда, и Москва в равной степени являлись врагами. Ягайло выдвинулся на театр боевых действий, желая, видимо, защитить собственные земли, если на них посягнет один из противников. Олег Иванович в ту пору не располагал большой ратной силой, и ему оставалось молить Бога о том, чтобы два огромных воинства поскорее покинули позиции в непосредственной близости от его границ. Открытое выступление на той или другой стороне грозило ему в будущем ответным вторжением на его собственную территорию. Он и повел себя осторожно.

Точное расположение места битвы до сих пор вызывает дискуссии. Единства у историков на этот счет нет, бытует несколько взаимоисключающих версий.

То есть не христиан.

В трудах разных ученых озвучиваются цифры, отличающиеся друг от друга кардинально. Сколько бойцов вышло от Руси на поле Куликово? Вот ответы, принадлежащие отечественным исследователям: 300 тысяч, 150 тысяч, 100 тысяч, 40–50 тысяч, 36 тысяч, 10–12 тысяч, 5—10 тысяч и даже 5—10 тысяч с обеих сторон… Правда же состоит в том, что ни одна из этих цифр не опирается на сколько-нибудь серьезное обоснование по данным источников. Летописи приводят колоссальные, безусловно завышенные цифры, выходящие за 100 тысяч бойцов. Но даже единое Московское государство XVI века, обладавшее гораздо более серьезным боевым потенциалом, чем Северо-Восточная Русь времен Дмитрия Донского, никогда не выводило в поле столь значительный контингент боевых сил. Когда же речь заходит о том, что на поле Куликовом сражалось всего-то по несколько тысяч воинов с каждой стороны, и в доказательство приводятся цифры «мобилизационных возможностей» Руси, ее демографических характеристик, килограммов фуража, потребного для средневековой татарской и русской кавалерии, то это может произвести неотразимое, сенсационное впечатление на умы… если только не принимать во внимание, что все эти цифры взяты из документов, составленных на несколько веков позднее, или просто носят гипотетически-гадательный характер. Иными словами, документов государственного делопроизводства, по которым хотя бы в самом грубом приближении было известно, сколько ратников могло выставить то или иное княжество в поле в XIV веке, просто нет. Не надо себя обманывать: можно ткнуть в любую цифру между 5 и 50 тысячами, и она теоретически будет подходить для оценки численности полков Дмитрия Донского.

Что же касается воинства Мамая, то там подсчеты будут носить еще более произвольный характер: от 5 до 150 тысяч человек, иногда больше.