Вот как это делалось.
Воскресенье. Вот идет мужик типа некрасовского Власа, в сермяге, крестится на выставленные духовные картины и ужасается вслух на чертей.
— Что, старец, ужас, знать, берет? — говорю ему.
— Да, детко, боязно умирать, если таким вот в лапы попадешь.
— А ты что делаешь? — спрашиваю.
— Я водолив на барже. Дела здесь мало, сидим всю ярмарку на одном месте, отливаем воду из баржи.
— Хочешь, я выучу тебя торговать божественными картинами?
— Ну поучи, милый! Да только как ты выучишь: я неграмотный, до старости дожил — и к торговле не привычен.
— Пойдем в лавку, я подберу тебе картин на полтину серебра, будешь купец: продашь своим водоливам и барыш получишь.
Так мы сговорились начать торговлю с дядей Яковом. Прошла неделя. В следующее воскресенье он весело влетает в лавку, жмет руку.
— Спасибо, молодец, утешил ты меня, старика: ведь я как бы и богу послужил и себе прибыль сделал. Ребятенки мои все раскупили. Давай теперь на весь рубль.
Так дядя Яков за ярмарку приходил раз пять, все увеличивая покупку, и дошел до 5 рублей. Картины продавал все своим же водоливам на большом караване барок. В конце ярмарки дядя Яков пришел уже с товарищем — Леонтием, николаевским солдатом, человеком грамотным. Друзья решили купить товару на зиму, чтобы торговать в деревне. Яков отобрал на 15 рублей, Леонтий — на 8. Подбор надо было сделать умело. Пришлось изменить и самый характер товара. Все было сделано по дружбе.
А через пять лет дядя Яков и Леонтий обучили торговле картинами и книгами более 100 человек. Торговали по всему Орловскому уезду, Вятской губернии. Торговля шла вразнос и вразвоз. Скоро они стали хорошими покупателями на ярмарке. Кроме того, они убедили торговать картинами и книгами и других торговцев в Вятке, Слободском, Котельниче, Яранске и Кукарке. Дядя Яков пользовался у своих учеников особым почетом и уважением. В ярмарку приезжали уж целой компанией. По обычаю им прежде всего предлагалось угощение. Купцы рассаживались за огромным столом, начинался пир. В разгар веселой беседы дядя Яков кричал:
— Иван Дмитриевич, понимаешь ли ты, кто теперь дядюшка Яков? Угадай! Ребятенки, — обращался он к остальным, — кто у вас дядя Яков?
И весь хор в несколько десятков голосов кричал:
— Дядюшка Яков — барин.
— Иван Дмитриевич, вот кто твой дядюшка Яков: барин.
Вообще надо сказать, что торговали офени прекрасно.
Из всей массы офеней (а их были десятки тысяч) некоторые путем больших трудов и лишений превращались впоследствии в настоящих торговцев.
Встречаясь через много лет на Нижегородской ярмарке со своими старыми друзьями, мы часто вспоминали нашу молодость и совместную прежнюю работу.
— Когда же ты, Ванюша, — говорили мне, — займешься настоящим делом? И как только тебе не надоест с таким дерьмом возиться? Всю жизнь человек чужим умом торгует, из всякой головы черпает и продает.
Я, как умел, отмалчивался.
— Кто к чему приставлен, братцы… Вот вы говорите — дерьмо, а сами ко мне в лавку за дерьмом присылаете… Значит, интересно.
Как особенно яркую фигуру мне хочется помянуть здесь одного из моих друзей, Ф. Я. Рощина, который тоже начал с офенства.
В маленькую лавочку на ярмарке в селе Холуе Владимирской губернии пришел как-то ко мне деревенский оборвыш.
— Что тебе?
— Да товарцу бы.
— Кто ты?
— Я сирота, подпасок. Три года пас скотину. Вот скопил 5 рублей. Ребята наши торгуют книжками и картинами. Вот и я хочу попробовать… Поучи, сделай милость. Дай товарцу на 4 рубля, а рублик оставлю на харчи. Да поверь рублика на 3, с легкой руки, Христа ради. Уплачу, будь покоен.
— Грамоте знаешь?
— Нет, неграмотный.
Он стал вынимать деньги (они висели у него на кресте), распахнул сермягу — весь голый: вместо рубашки клочья висят.
Вот какой кредитоспособный купец!
А кем стал этот голый, безграмотный подпасок?
Купцом города Яранска Вятской губернии, попечителем школ, почетным гражданином Яранска!
Под конец жизни он пошел по иному пути.
В страшной глуши, в стороне от путей сообщения и вдали от города, в лесу, он построил женский монастырь. Зажег свою лампаду и умер…
Вспоминая тысячи лиц, промелькнувших передо мной, я чувствую к тебе глубокую благодарность, мой дорогой брат офеня.
Ты объединил нас не только с городом, но и с каждой деревенской избой.
Упорным трудом пробиваешь ты себе путь к благополучию. Полжизни пройдет в тяжком труде, пока тебя оценят. А сколько из них погибнет на этом непосильном пути!
Читать дальше