Александр Владимирский - Распутин. Правда о «Святом Чорте»

Перед уходом Распутин оставил дочерям письмо, оказавшееся последним:

«Мои дорогие!

Нам грозит катастрофа. Приближаются великие несчастья. Лик Богоматери стал темен, и дух возмущен в тишине ночи. Эта тишина долго не продлится. Ужасен будет гнев. И куда нам бежать?

В Писании сказано: «О дне же том и часе никто не знает». Для нашей страны этот день настал. Будут литься слезы и кровь. Во мраке страданий я ничего не могу различить. Мой час скоро пробьет. Я не страшусь, но знаю, что расставание будет горьким. Одному Богу известны пути вашего страдания. Погибнет бесчисленное множество людей. Многие станут мучениками. Земля содрогнется. Голод и болезни будут косить людей. Явлены им будут знамения. Молитесь о своем спасении. Милостью Господа нашего и милостью заступников наших утешитесь.

Григорий ».

По версии его дочери, князь Юсупов зазвал Распутина к себе под предлогом необходимости помочь его супруге избавиться от головных болей. По ее мнению, события развивались так: «Феликс сказал, оправдываясь, что жена слишком увлечена гостями и придется еще подождать.

Выпив вина, тоже отравленного, отец пожаловался на странное ощущение – будто бы жжение в горле и затрудненность дыхания.

– Устал, – вздохнул он.

Феликс продолжал подливать вино. Он заметно нервничал.

Просидев в молчании еще какое-то время, отец собрался уходить:

– Видно, я не нужен.

Феликс вяло стал упрашивать остаться. Вдруг он с какой-то странной решимостью схватил отца за локоть. Но, словно обжегшись, отдернул руку.

– Подожди еще хотя бы минуту. Я сейчас, – Феликс бросился к лестнице.

Наверху ждали сообщники.

Яд почему-то не действовал. План мог сорваться. Дмитрий дал Феликсу револьвер. Юсупов вернулся, увидел, что отец держит в руках хрустальное распятие, сказал:

– Правильно. Помолись!

Отец обернулся. Он знал, что ловушка захлопнулась.

Тем временем Лазоверт и Дмитрий спустились в комнату. Следом – Сухотин и Пуришкевич.

Яд стал оказывать действие. Отец впал в беспамятство.

Словно в помешательстве заговорщики накинулись на отца. Били, пинали и топтали неподвижное тело.

Кто-то выхватил кинжал.

Отца оскопили.

Возможно, это и не было помешательством. Ведь все заговорщики, кроме Пуришкевича, – гомосексуалисты (доктор Лазоверт, судя по всему, гомосексуалистом не был. Да и бисексуальность Сухотина под большим вопросом. И сексуальная ориентация убийц, во всяком случае, не являлась мотивом преступления. – А.В .). И то был, скорее всего, ритуал. Они думали, что не просто убивали Распутина. Они думали, что лишают его главной силы. Так и не поняв, что сила отца была в другом. Для них за пределами плоти любви не существовало.

Убийцы решили, что отец мертв. Но тут тело шевельнулось. Одно веко задрожало и приподнялось. В следующую секунду открылись оба глаза.

– Он жив, жив! – вскрикнул Феликс и импульсивно склонился над жертвой.

Отец схватил Феликса за плечи и сжал их.

Юсупов вырвался.

Отец затих.

Заговорщики оставили отца на полу и поднялись в кабинет. Принялись обсуждать, как избавиться от тела.

В коридоре раздался шум. Бросившись к двери, они увидели, как отец выбегает во двор.

Юсупов еле слышно прошептал:

– Боже, он все еще жив!

Пуришкевич выскочил во двор с пистолетом в руке и два раза выстрелил, потом еще два раза. Отец упал в сугроб.

Появился городовой, услышавший выстрелы, но Феликс встретил его у ворот и объяснил, что один из пьяных гостей несколько раз пальнул из револьвера.

Отделавшись от полицейского, Феликс вернулся и обнаружил, что слуги внесли тело обратно в дом и положили вверху лестницы.

Юсупов впал в неистовство.

Пуришкевич описывал, как Феликс набросился на недвижное тело и стал пинать: «Это было такое ужасное зрелище, я вряд ли смогу когда-нибудь его забыть».

Тем временем Сухотин надел шубу и шапку отца, и доктор Лазоверт отвез его обратно к нашему дому – сбить со следа тех, кто мог проследить с вечера за автомобилем до дворца на Мойке».

Затем труп спустили под лед у Петровского моста.

Замечу, что врачебное освидетельствование тела не подтверждает версию об оскоплении. Да и в этом случае Распутин в несколько минут гарантированно скончался бы от кровопотери.

Согласно показаниям мемуаристов, картина убийства вырисовывается следующей. Распутина заманили в подвал юсуповского дворца, где угостили отравленным вином и пирожными. Однако цианистый калий почему-то не подействовал на «старца». Увидев, что жертва не собирается умирать, Юсупов в панике бросился наверх и, посовещавшись с заговорщиками, вернулся в подвал с «браунингом» и выстрелил Распутину то ли в спину, то ли в грудь, отчего тот упал. Феликс решил, что Распутин в агонии и с минуты на минуту умрет. Заговорщики вышли на улицу и приступили к реализации операции прикрытия. Дмитрий Павлович, Лазоверт и облаченный в шубу, шапку Распутина Сухотин отправились на автомобиле к квартире на Гороховой, чтобы имитировать возвращение Распутина, а затем сжечь его верхнюю одежду в печке в санитарном поезде Пуришкевича, чтобы затруднить опознание трупа. Юсупов вернулся за плащом, но неожиданно Распутин очнулся и попытался задушить убийцу. Вбежавший в этот момент Пуришкевич открыл огонь из своего револьвера и прикончил Распутина. Затем труп обвязали веревками по рукам и ногам и отвезли на автомобиле к проруби недалеко от Каменного острова и спустили тело под лед, предварительно обрядив его в шубу, которую не удалось сжечь. Расследование убийства Распутина, которым руководил директор Департамента полиции А.Т. Васильев, продвигалось довольно быстро. Уже первые допросы членов семьи и слуг Распутина показали, что в ночь убийства Распутин отправился в гости к князю Юсупову. Городовой Власюк, дежуривший в ночь с 16 на 17 декабря на улице неподалеку от дворца Юсуповых, показал, что ночью слышал несколько выстрелов. Версия Юсупова, что стрелял кто-то из перепившихся гостей и убил собаку, следователи всерьез не приняли, равно как и показания его камердинера, стремившегося выгородить князя. При обыске во дворе дома Юсуповых были обнаружены следы крови, ведущие к реке, а через два дня нашли и тело Распутина.