Константин Симонов - Дни и ночи

- Чем удивите?

- Ваша фамилия Клименко? - спросил Сабуров.

- Да.

- Наверное, удивлю и даже обрадую. Я видел вашу мать.

- Маму? Где?

- На том берегу, в Эльтоне,- сказал Сабуров.- И отец ваш где-то здесь в городе, да?

- Да,- ответила Аня.

- Я видел вашу мать в Эльтоне девять дней назад, как раз в то утро, когда мы вместе с вами Волгу переплывали. Только тогда я не знал вашего имени и потому не сказал.

- Что она, что с ней? - торопливо спросила Аня.

- Ничего, она пришла пешком в Эльтон, и я с ней разговаривал. Она сказала, что ее разлучила с вами бомбежка.

- Да, она была дома, а я нет. Как она?

- Хорошо,- солгал Сабуров.- Дошла до Эльтона.

- Где вы ее видели? Как узнать, где она?

- Не знаю. Я ее видел в Эльтоне, просто на улице. По-моему, она в тот день только что пришла туда.

- Ну какая она, какая? - расспрашивала Аня.- Очень замученная?

- Немножко...

- Главное, что живая.

- Вот и она мне о вас что-то вроде этого сказала: "Главное, чтобы живая",- улыбнулся Сабуров.

- Это в самом деле сейчас главное.

Девушка положила руки на стол и опустила на них голову. Ей хотелось еще и еще расспрашивать Сабурова о матери, но что еще мог добавить он, видевший мать каких-нибудь две минуты.

- Вы ложитесь,- предложил Сабуров.- Ложитесь на мой диван. Я сейчас ухожу и до вечера не буду. Я вас разбужу, когда вам надо будет идти.

- Я сама проснусь,- уверенно сказала она, потом, подойдя к дивану, села на него и, по-детски раскачавшись на пружинах, с удивлением заметила: - Ой, мягко, я давно на таком не спала.

- У нас тут еще не то будет,- сказал Масленников.- Я еще два кожаных кресла приглядел среди развалин, немножко починить, и будет, как в салон-вагоне.

- А гитары среди ваших развалин нет?

- Нет.

- Жаль. Я бы вам сыграла.

- Ничего, вы же к нам не последний раз...

- Наверное, не последний...

- Так я еще найду гитару. Разрешите идти в первую роту? - сказал Масленников, старательно, более, чем обычно, вытягиваясь перед Сабуровым.

- Идите,- сказал Сабуров.- Я тоже скоро к вам приду.

Масленников вышел.

- Он кто у вас? - спросила девушка.

- Начальник штаба.

- Он у вас тоже хороший.

- Почему тоже?

- Тоже, как вы,- сказала она.- То есть не совсем, как вы, он, как я... то есть я не то - не хороший, как я... а я...- Она запуталась, смутилась, потом улыбнулась: - Я хочу сказать, что он, как я, тоже еще молодой совсем, а вы уже взрослый,- вот что я хотела сказать.

- Вы уже меня вовсе в старики записали,- покачал головой Сабуров.

- Нет, почему в старики? - серьезно сказала она.- Я просто вижу, что вы взрослый, а мы еще нет. Вы уже, наверное, много пережили в жизни, ведь верно?

- Не знаю, может быть... Пожалуй, да...- нерешительно согласился Сабуров.

- А я - нет. Мне даже и вспоминать почти нечего. Только иногда Сталинград вспоминаю, какой он был. Вы никогда раньше не бывали в нем?

- Нет.

- Он был очень красивый. Я знаю - наверное, Москва красивее, но мне почему-то всегда казалось, что он самый красивый. Может, оттого, что я тут родилась. Очень жалко,- вдруг с силой сказала она,- очень жалко... Так жалко, вы представить себе не можете. Мама не плакала, когда с вами говорила?

- Нет.

- Она знаете какая... Она, если что-нибудь, пустяк какой-нибудьтарелку разобьет,- заплачет, а когда что-нибудь в самом деле страшное, она не плачет, молчит, даже ничего не говорит.

- А как ваш отец?

- Не знаю. Он на ту сторону не ушел. Он мне сказал: "Я не уйду из Сталинграда". Он и не ушел, я знаю. Они у меня оба хорошие. Когда я домой пришла и сказала, что ухожу в армию, а у нас только три дня как Миша старший брат - погиб, я думала, что они спорить будут... А они ничего, сказали: "Иди". И все... Хорошо, все понимают,- добавила она с детской непосредственностью представления о родителях, как о людях, обычно не понимающих самых простых вещей.- Хорошо, что я вас увидела сегодня, а то я ваших раненых вывозила, они в разговоре все говорят: "Сабуров, Сабуров", а я не знала, что Сабуров - это вы, а мне вас хотелось увидеть, поблагодарить. Мы тогда с вами ехали на пароходе, я вам разные вещи говорила, у меня тогда такое настроение было все рассказать, и мне потом казалось, что, если я вас вдруг еще увижу, мне опять захочется вам рассказать.

- Что?

- Не знаю что... все вообще... Вот не попали бы вы сюда к нам, в Сталинград, мы бы с вами никогда не увиделись.

- Почему? Вы же хотели учиться?

- Да.

- Поехали бы в Москву?

- Да.

- Поступили бы учиться в университет, а я бы там как раз преподавателем был.

- Вы разве до войны преподавали?