Чарльз Рууд - Русский предприниматель московский издатель Иван Сытин

Сообщения о том, что славяне изнывают под турецким гнетом, дошли до России в 1876 году, когда Сытин занялся самостоятельной издательской деятельностью. Националистическая русская пресса подхватила эту тему, и вскоре последовал взрыв общественного возмущения. Некоторые даже отправились добровольцами воевать на стороне сербов. Столь широкий и горячий отклик вынудил медлившее царское правительство в 1877 году объявить Турции войну.

Газеты, особенно «Московские ведомости» Михаила Каткова, подогревали националистические настроения. Никогда прежде репортеры не имели возможности столь полно освещать русскую военную кампанию, ибо это был первый вооруженный конфликт со времени реформы цензуры в 1865 году. На сей раз корреспонденты давали сообщения непосредственно с театра военных действий, и по крайней мере двое – Г.Д. Градовский и Вас. И. Немирович-Данченко – завоевали громкую известность.

Для множества русских, не умевших читать или не имевших денег на газету, Сытин начал издавать дешевые военные картины. Он считал эту затею рискованной: «…Приглашал лучших рисовальщиков и первоклассных мастеров, никогда не торговался с ними в цене, но требовал высокого качества работы. Я, наконец, следил за рынком и с величайшим старанием изучал вкусы народа.» [31] Там же, с. 37. . Если быть точнее, Сытин велел своим работникам копировать географические карты из атласов и военные рисунки из еженедельника «Всемирная иллюстрация», и поражавшие поля сражений и солдат, которые храбро идут в бой за веру, царя и отечество. Картины эти хорошо распродавались через офеней и не вызывали никаких придирок со стороны цензуры.

С Микешиным Сытин сотрудничал на второй год войны, как раз перед тем, как стать полностью самостоятельным издателем. В следующем, 1879 году у него родился первый сын – Николай; выкупив долю Шарапова, он стал полноправным владельцем своей литографии и к тому же приобрел вторую литографскую машину [32] Эту литографскую машину обслуживали три человека: один вкладывал лист бумаги, другой опускал тигель, а третий вынимал отпечатанный лист. и переехал в другое помещение, поближе к центру города. Новая мастерская находилась на противоположном от Кремля берегу Москвы-реки, в самом конце протянувшейся километра на два Пятницкой улицы, соединяющей старую купеческую слободу с фабричным районом. Вот здесь-то, где сходились пути купца и промышленника, и обосновался со своим печатным делом Сытин; и здесь на протяжении сорока лет он будет управлять им, пока в мае 1919 года новая Советская власть не экспроприирует его предприятие.

Рост торговли и промышленности вызывал оживление в разных частях старой Москвы. Город превращался к важнейший железнодорожный узел и в центр хлопчатобумажного производства империи. Желая ускорить темпы развития, отцы города добились того, что в 1882 поду Москва стала местом проведения всероссийской выставки. Сытин, уже убедившийся в коммерческой пользе ярмарок, решил принять в ней участие.

Правда, убийство Александра II в 1881 году набросило тень на русскую жизнь, однако следующей весной Всероссийская промышленно-художественная выставка 1882 года открылась в назначенный срок. С 20 мая по 30 сентября на ее чудеса пришли посмотреть более миллиона шестисот тысяч посетителей. Сытину удалось выставить два экспоната и завоевать бронзовую медаль. Он считал, что заслуживает большего, но «крестьяне, – рассказывал он впоследствии, – не могли получать золотых медалей» [33] И.Д. Сытин «Жизнь для книги», с. 49. Сообщения о выставке см. «Московские ведомости» с апреля по конец сентября 1882 г. .

Приготовления к открытию были поставлены на широкую ногу как в стенах громадного помещения выставки на Ходынском поле под Москвой, так и вне его. Чтобы подчеркнуть важную роль Москвы в железнодорожном строительстве, городские власти проложили специальную ветку из центра к территории выставки. Кроме того, организаторы снабдили выставку еще одной приметой технического прогресса, которая быстро входила в жизнь крупных российских городов, – ежедневной газетой. Для нее, а также для увесистого каталога, в котором были перечислены все участники выставки, приобрели за три тысячи рублей особый шрифт. Затем, чтобы покрыть расходы, учредители в обоих изданиях продавали место под рекламу, но все же отводили ей меньше места, чем «наши американские коллеги» на Филадельфийской выставке 1876 года, где они, по мнению москвичей, чересчур увлеклись коммерцией.