Максим Гиллельсон - М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников

А. Бежецкого отличается подробным описанием штурма Ахульго,

участия в нем Шульца, его ранения. История любви мемуариста

изложена совершенно иначе, лишена трогательной романтической

окраски. Первая встреча с Лермонтовым и разговор с ним приводятся

со всеми подробностями. По этой версии, явившись в Ставрополь

к генералу Граббе, Шульц застал Лермонтова в его приемной. Он

«был при шарфе и временно исполнял при Граббе должность

ординарца».

Узнав, что Шульц участвовал в штурме Ахульго, поэт сказал:

«Какая жалость, что я не попал под Ахульго, это,

говорят, была удивительная экспедиция... Ну, все равно,

я теперь тоже кое-что увижу. Я отправляюсь на днях

с отрядом Галафеева. Наш полк уже там». Беседа

продолжалась на тему о предстоящем походе. Лермон­

тов собирался выехать со дня на день и поэтому инте­

ресовался всем, что касается похода; кстати, он рас­

спрашивал о том, какие заказать вьюки и что брать

с собой и чего не брать.

Через четверть часа его позвали к генералу, а затем

вышел и сам генерал, который воздал должное храб­

рости Шульца.

«Это еще больше расположило ко мне Лермон­

това, — рассказывает Шульц, — и мы пошли вместе

с ним завтракать. За бутылкой чихиря он просил меня

рассказать про дело, в котором я был ранен, и очень

волновался, слушая мой рассказ. «О чем же вы думали,

когда вы лежали один в горах?..» — «Вы лучше спро­

сите, чем я бредил, — отвечал я, — и затем передал ему

то, что вы уже слышали». — «Это очень редкий слу-

605

чай, — сказал он, пожимая мне руку на прощание, —

желал бы я быть на вашем месте...» — «Будто?» Лер­

монтов нахмурился и сказал: «Неужто вы сомневае­

тесь?.. Ах, я желал бы все испытать. Конечно, я пережил

бы, так же, как и вы, тяжелые минуты, но все-таки

желал бы их испытать... Воспоминания — это своего

рода пища, которою живут люди, когда настоящее

кажется им жалким и ничтожным. Дант сказал, что

нет горше страдания, как воспоминание о счастливых

временах во дни невзгоды, а для меня ничего нет

приятнее, как воспоминания о пережитых страданиях,

потому что я... слишком счастлив... Но тем не м е н е е , —

прибавил он с у л ы б к о й , — я не желал бы покончить

с жизнью в галафеевском отряде. Так до свидания, ку­

нак!..» На следующий день он мне передал свое стихо­

творение, написанное на тему моего приключения».

ВОСПОМИНАНИЯ О М. Ю. ЛЕРМОНТОВЕ

(В пересказе Г. К. Градовского)

(стр. 391)

1 Ахульго — крепость Шамиля в аварском округе Дагестана,

расположенная на двух огромных утесах и почти неприступная.

В августе 1839 г. русские войска под начальством П. X. Граббе,

ценою больших потерь, взяли Ахульго и разрушили укрепления.

2 В воспоминаниях Шульца в изложении А. Бежецкого при­

водится первый вариант стихотворения «Сон»:

В долине Кавказа, где скалы

Толпою теснятся кругом,

Лежал он с зияющей раной,

Насмерть пораженный врагом.

Вдали с крутизны необъятной

Смотрел затуманенный лес;

Смотрели орлы, пролетая

По ясной лазури небес.

И в пропасть стремясь безвозвратно

Ревел и пенился поток,

А кровь его капля за каплей

Точилась на серый песок.

И в тягостный миг расставанья,

Разлуки с бессмертной душой,

Виденья к нему отовсюду

Слетались веселой толпой.

606

Прелестные девы собрались

На пир, озаренный огнем.

И с смехом веселым велася

Меж ними беседа о нем.

И только одна не вступала

В веселый о нем разговор.

Склонилась она и молчала,

И грустью туманился взор.

Как муза, чиста и прекрасна,

От думы печальной бледна,

В таинственный сон уносилась

Душой молодою она.

И чудилось ей, что в долине,

Где скалы теснятся кругом,

Один, истекающий кровью,

Лежал он, сраженный врагом.

И будто любимые очи

Подернула смертная мгла,

И шепот предсмертного слова

Она разобрать не могла.

И все ей казалось, что тело

Покинуто чудной душой,

Что с этой душой отлетает

Поэзии мир золотой.

3 Романс на слова стихотворения «Сон» написан Балакиревым.

Акварель Г. Г. Гагарина к этому стихотворению Лермонтова хранится

в Государственном Русском музее (Ленинград).

Н. И. ЛОРЕР

Декабрист Николай Иванович Лорер (1795—1873) в 1837 г.

был переведен из Сибири рядовым Тенгинского пехотного полка

на Кавказ. За отличие в боях произведен в 1840 г. в прапорщики.