Константин Симонов - Сын артиллериста

Третий сигнал по радио: - Немцы вокруг меня, Бейте четыре, десять, Не жалейте огня!

Майор побледнел, услышав: Четыре, десять - как раз То место, где его Ленька Должен сидеть сейчас.

Но, не подавши виду, Забыв, что он был отцом, Майор продолжал командовать Со спокойным лицом:

"Огонь!" - летели снаряды. "Огонь!" - заряжай скорей! По квадрату четыре, десять Било шесть батарей.

Радио час молчало, Потом донесся сигнал: - Молчал: оглушило взрывом, Бейте, как я сказал.

Я верю, свои снаряды Не могут тронуть меня. Немцы бегут, нажмите, Дайте море огня!

И на командном пункте, Приняв последний сигнал, Майор в оглохшее радио, Не выдержав, закричал:

- Ты слышишь меня, я верю, Смертью таких не взять. Держись, мой мальчик: на свете Два раза не умирать.

Ничто нас в жизни не может Вышибить из седла! Такая уж поговорка У майора была.

В атаку пошла пехота К полудню была чиста От убегавших немцев Скалистая высота.

Всюду валялись трупы, Раненый, но живой Был найден в ущелье Ленька С обвязанной головой.

Когда размотали повязку, Что наспех он завязал, Майор поглядел на Леньку И вдруг его не узнал.

Был он как будто прежний, Спокойный и молодой, Все те же глаза мальчишки, Но только... совсем седой.

Он обнял майора, прежде Чем в госпиталь уезжать: - Держись, отец: на свете Два раза не умирать.

Ничто нас в жизни не может Вышибить из седла! Такая уж поговорка Теперь у Леньки была...

Вот какая история Про славные эти дела На полуострове Среднем Рассказана мне была.

А вверху, над горами, Все так же плыла луна, Близко грохали взрывы, Продолжалась война.

Трещал телефон, и, волнуясь, Командир по землянке ходил, И кто-то так же, как Ленька, Шел к немцам сегодня в тыл.

1941