Константин Симонов - Так называемая личная жизнь

- Вы на Западном фронте были? - поглядев на небо, спросил Лопатина Пантелеев.

- Был с июня до августа.

- А я до сентября. Я здесь неделю всего. - Пантелеев снова посмотрел на небо. - Там, на Западном, на это уже и внимания не обращают, а здесь в щели лезут. Дело привычки; но, пока один привыкает, другого уже убивают. Так и вертится чертово колесо... Собирай, Велихов, да поедем, - кивнул он на салфетку и оставшуюся еду.

- Так по-вашему, что дороже на войне, - вставая, спросил Пантелеев у Лопатина (Велихов и шофер уже пошли к машине), - храбрость или привычка?

- Привычка, - не думая, ответил Лопатин. Пантелеев покачал головой.

- Что, неправда?

- Правда, но жалко, - сказал Пантелеев. - Жалко, что много храбрых людей до этой привычки не доживают. Сколько раз я на маневрах был, десятки раз, а на поверку вышло: война как вода, - пока не нырнешь в нее, плавать не научишься. Как там, уложились?

3

К переправе на Арабатскую Стрелку подъехали только в одиннадцатом часу. На месте переправы берег был отлогий, мелкая вода пролива играла прохладной осенней рябью. Вдали, в семи километрах, над серой водой поднималась желтовато-серая полоска Арабатской Стрелки.

Рыбаки из Геническа, здоровые, шумные парии в закатанных до колен штанах, выскакивая из лодок, одну за другой подтаскивали их по мелководью поближе к берегу. На лодки грузилась стрелковая рота. Красноармейцы, так же как и рыбаки, разувались, подсучивали штаны и, держа в руках сапоги, перебирались в лодки. Немного подальше на берегу сидела еще одна рота, ждавшая переправы.

Переправой распоряжался толстый немолодой полковник - южанин по виду. Увидев выходящего из машины дивизионного комиссара, полковник подобрал толстый живот, сделал несколько шагов навстречу, вытянулся и, почему-то Лопатин еще не понял почему - уже заранее волнуясь, доложил, что он командир полка полковник Бабуров и что во вверенном ему полку все в порядке.

- Чем сейчас заняты? - спросил Пантелеев, внимательно глядя на него.

Полковник сказал, что сейчас он занят тем, что отравляет вот эти две роты на Арабатскую Стрелку и сам тоже переправляется туда.

- Верно ли, что не то вечером, не то ночью на нашу Арабатскую Стрелку немцы пролезли? - спросит Пантелеев.

Полковник ответил, что нет, что на Арабатской стрелке все укреплено, организована оборона и сведения о немцах неверны.

- А зачем же вы переправляете туда еще две роты и сами едете?

- Я еду... - Полковник начал фразу быстро и уверенно, но посредине сник. - Я еду потому, что... потому, чтобы там все было обеспечено.

- Так вы же говорите, что у вас там и так все обеспечено, - неумолимо продолжал Пантелеев.

- Так точно, обеспечено, но я еще хочу обеспечить...

Пантелеев недоверчиво усмехнулся и приказал, чтобы ему сейчас же дали моторку - ехать на тот берег одновременно с переправлявшейся ротой.

- Поедем посмотрим, какой там у них порядок, - сказал он Лопатину, грузно перешагивая через борт моторки.

Полковник, севший в моторку вместе с ними, полунедоуменно, полузаискивающе поглядел на Лопатина, которому член Военного совета сказал "посмотрим, какой там у них порядок".

Лопатин отвел глаза. Ему стало стыдно за этого растерявшегося человека.

Пантелеев всю дорогу молчал с таким видом, что ни у кого не возникало желания с ним заговорить. Что бы вы мне теперь тут ни болтали, я вам не верю, - говорил его вид, - не верю и не буду терять времени ни на вопросы, ни на выслушивание ваших ответов. Сам поеду, сам посмотрю и сам себе отвечу".

Берег, к которому подошла моторка, оказался таким же пологим, как и тот, от которого она отчалила. День был жаркий, сухой, вовсю палило солнце. У самой переправы грелись на солнце минометчики, а чуть подальше отдыхало еще два десятка недавно переправившихся солдат. Обстановка показалась Лопатину совершенно мирной. Еще более мирный вид придавали ей работавшие на переправе рыбаки. Не чувствуя себя ни у кого в подчинении, они на глазах у начальства курили трубки и самокрутки и, громко и весело перекрикиваюсь с лодки на лодку, обсуждали, где в обед лучше будет варить уху - на том или на этом берегу.

Лопатин не сразу поверил, когда ему сказали, что эти люди всего три дня назад угнали свои лодки от неожиданно ворвавшихся в Геническ немцев, оставив родной город, жен и детей.

- Ну, где у вас штаб батальона? - едва успев ступить на землю, спросил Пантелеев у Бабурова. - Как будем добираться?

- Сейчас машина подойдет, товарищ дивизионный комиссар. - Судя по лицу полковника, он ожидал упрека за то, что дивизионный комиссар уже переправился, а машина ему еще не подана, но Пантелеев только кивнул.