Владимир Мезенцев - Бардин

Таких энтузиастов было немало. Вся страна была охвачена единым порывом — догнать и перегнать капиталистический мир, быстрее построить фундамент социализма, показать, на что способен самый передовой общественный строй.

Люди тех героических лет шли на все, не заботясь о своем личном благе, не страшась никаких трудностей, работали по 12–14 часов в день, недосыпали, мокли и мерзли, нередко недоедали. И росли, поднимались по Советской стране электростанции, заводы, фабрики, МТС, железные дороги…

Кузнецкому заводу предстояло стать одним из главных вех этого незабываемого подвига народа. Вот почему люди шли к Бардину, покидали насиженные места. Иван Павлович вынужден был ограничивать число кандидатов. С ним поедут его ближайшие помощники: начальник технического отдела Г. Е. Казарновский, начальник конструкторского бюро П. Д. Зайцев, такелажный мастер И. А. Воронин, начальник механических мастерских И. А. Курчин, несколько инженеров…

«Добровольная мобилизация» на стройку проходила столь успешно, что дирекция Дзержинки запротестовала, и Бардину пришлось даже пойти на хитрость: предложить некоторым работникам самим взять расчет и позже приехать на Тельбесстрой. Угрызений совести не было. Здесь, на Юге, с кадрами дела обстояли неплохо. А в Сибири промышленность только начинала развиваться, и хорошие специалисты могли принести там значительно больше пользы.

О том, что собой представляли отобранные им люди, свидетельствует пример с Иваном Андреевичем Ворониным. Не очень грамотный, он тем не менее обладал исключительным техническим чутьем и отлично делал любую такелажную работу (как теперь говорят, работу монтажника-высотника), причем пользовался самыми незатейливыми средствами — канатами, лебедками, блоками. В Днепродзержинске у него были хорошая квартира, хозяйство, с материальной стороны поездка в Сибирь ничего ему не давала. Он, как сам говорил, ехал «из любви к искусству» — захваченный общим энтузиазмом, желая приложить свои руки на грандиозной стройке пятилетки.

На Дзержинке Воронин обучил своей трудной специальности десятки людей. А на Кузнецкстрое только благодаря ему впоследствии были отлично проведены работы по монтажу многих металлических конструкций.

Не менее колоритной и талантливой фигурой был Иван Алексеевич Курчин. Это был поистине замечательный русский самоучка, выросший в великолепного механика. Тринадцатилетним рабочим пареньком начал он свой путь в Донбассе и еще до Октября сумел прославиться там как специалист, несмотря на засилье иностранцев и их полное пренебрежение к местным талантам. На Дзержинке он провел капитальный ремонт и реконструкцию сложнейших машин зарубежных марок. На Кузнецкстрое в самые тяжелые времена начального периода он оказал огромную помощь строительству.

Да, с такими людьми главный инженер Бардин смело мог начинать свою новую деятельность. В Сибирь он уезжал с хорошо знакомыми, испытанными помощниками.

А на стройке за время его отсутствия появился новый человек инженер-строитель (как тогда говорили, гражданский инженер) Янушкевич, человек пожилой, но производивший впечатление бодрого и энергичного. Он возглавил непосредственно всю строительную часть.

Бардин считал, что главная их задача в это лето 1929 года — хорошо подготовиться к широкому развертыванию основных строительных работ в будущем году. И он сосредоточил на этом основные усилия — всячески форсировал работу проектировщиков, старался обеспечить вовремя техническую документацию. В то же время под его руководством было развернуто дорожное строительство, планировка строительной площадки, разметка зданий цехов, фундаментов домен.

Началось строительство жилых бараков, конторы заводоуправления, велась подготовка к разработке каменных карьеров, заготавливались гравий и песок. Одновременно расширялся кирпичный завод, готовился к помощи строительству Гурьевский завод.

В газетах и журналах все чаще и чаще начали появляться статьи, заметки, упоминания о Кузнецкстрое, об Урало-Кузнецком промышленном комплексе, о грандиозных задачах, которые по решению партии большевиков тут предстоит решить. И на стройку хлынули заявления.

Это уже были не несколько десятков человек, осаждавших Бардина на Дзержинке. Их были тысячи.

…Как-то утром, проснувшись, Иван Павлович увидел в окно площадку, отведенную для строительства, всю расцвеченную полевыми цветами. Это был сплошной ковер цветов. Он на мгновение закрыл глаза, и перед ним, как в сказке, выросли пылающие домны, запыхтели паровозы с огромными ковшами жидкого металла на прицепе, четко вырисовывались ажурные конструкции прокатных цехов…