Эльдар Рязанов - Неподведенные итоги

П.С: Что с несбывшимися вашими мечтаниями? Есть перспекти­вы?

Э.Р.: Изменилось время, и что-то отмерло во мне самом. «Само­убийцу» я уже делать не хочу. «Дракона» снял Марк Захаров. А вот «Мастер и Маргарита»... Вы знаете, с чертовщиной теперь как-то не хочется связываться, хотя Воланд – черт очень симпатичный, доб­рый к хорошим людям...

П.С: Существует мнение, что часто, стремясь к свежести реше­ний в выборе актеров, конструировании мизансцен, в построениях более широкого плана, вы руководствуетесь принципом неожидан­ности. Ильинский когда-то отмечал, что такой ход от противного чреват сложностями, которые вам не всегда удается преодолеть. Идете ли вы на риск, если твердо не уверены в результате, только бы избежать банальности?

Э.Р.: Риска не боюсь – входит в профессию. А банальность, ко­нечно, страшна, но волей-неволей иногда впадаешь в нее, и это очень обидно. Всегда хочется найти то самое – единственное – ре­шение. И потому надо долго не успокаиваться, что ли. Постановка картины для меня – череда непрерывных сомнений и неувереннос­ти. В конце съемок как будто начинаешь что-то понимать. Когда приступаю к складыванию фильма и по многу раз смотрю отснятое, придерживаюсь одного критерия: если мне интересно, значит, полу­чилось. А что не нравится – вон!

П.С: Доверяете своему непосредственному зрительскому взгляду?

Э.Р.: Да.

П.С: Комедию социальную вы предпочитаете комедии развлека­тельной?

Э.Р.: Мне развлекательную комедию делать скучно. Смотрю такие картины с удовольствием, если они умело сработаны, и тотчас забываю. Тратить на такое годы жизни не хочу. В произведении ис­кусства для меня обязательно активное вмешательство в жизнь, стремление ее познать. И эстетическая неординарность. Я убежден­ный беллетрист. Это слово приобрело ругательный оттенок. Пусть. По-моему, ругали те, кто не умеет рассказать захватывающе. Мне же важно увлечь своей историей. И чтоб было занимательно. Снимаю ли картину, веду ли передачу, пишу ли книгу, хочется, чтоб было ин­тересно, естественно, искренне и понятно. Не терплю зауми. Коме­дии необходима легкость (но не легковесность). Когда у комедии тя­желая поступь – это не смешно.

П.С.: Прежде вы публиковали прозу, пьесы для театра, написан­ные вдвоем с Брагинским. Теперь – стихи в одиночку. Пишете стихи смолоду и до сих пор?

Э.Р.: Был большой перерыв. Снова начал в пятьдесят лет. Это как наваждение, процесс необъяснимый – ничего не могу с собой поделать. «Стихи не пишутся – случаются», – верно сказал поэт. Да, видимо, это выплеск из тайников души.

П.С: А каково было ваше самочувствие, когда вы вдруг оказа­лись поэтом-дебютантом?

Э.Р.: Прекрасно ощутить себя снова молодым, незащищенным, бесправным.

П.С: Вам нравится быть бесправным?

Э.Р.: Вообще, художник – существо мнительное, ранимое. Он очень тяжело переживает любой неуспех, провал. Но, мне кажется, главная хворь наших деятелей искусства – синдром недооцененности. Каждому чудится, что он талантливее, чем это признано, что со­здание его замечательно, а награда недостаточна. Многие убеждены, что их недолауреатили, недорецензировали, чего-то недодали.

Отчего так? Когда создавалось советское государство, были введе­ны звания для нашего брата. Скажем, народный артист республики. Естественно, хотели тем самым отделить буржуазное искусство от со­циалистического. Одними из первых новые звания получили Ермоло­ва и Шаляпин. Они, действительно, были всеобщими кумирами.

Но дальше завели уйму званий: заслуженный, народный республи­ки, народный СССР и т.д. Появились Ленинские, Госпремии, звезда Героя Социалистического Труда. Часто, в особенности в годы сталин­щины, подобными наградами отличали любимчиков. Замечательным артистам и литераторам тоже кое-что иногда перепадало. Но я никогда не забуду, как внеочередным постановлением премию присудили филь­му «Щит Джургая». Кто сейчас помнит этот заурядный фильм?

Самое трудное для художника – заработать имя в народе. Мне кажется, должна быть изменена система поощрений в искусстве.

П.С: А профессиональные премии?

Э.Р.: Да, премии, которые даются коллегами, – «Оскар» Амери­канской киноакадемии, европейский «Феликс», наша «Ника» очень, как сейчас говорят, престижны, ибо получить одобрение профессио­налов чрезвычайно трудно... Появилась, к примеру, новая премия «Триумф»...

Некоторые художники меняются вместе со временем. Как прави­ло, это – процесс медленный и мучительный, это естественное раз­витие для честного творца. А иные перерождаются мгновенно, ради выгоды. Тут уж – приспособленчество. Да и в нашей прессе наряду с людьми чистыми и честными выступают конъюнктурщики. Можно ли ждать от них справедливых оценок?