Петр Образцов - Русские гении за рубежом. Зворыкин и Сикорский

Это было совершенно новым и непредусмотренным поворотом в уже и без того сложной ситуации. На север поезда еще ходили, и мне посоветовали попробовать добраться через район северных шахт, а оттуда кораблем доплыть до Омска. Я решил последовать этому совету.

Без особых проблем я доехал поездом до Надеждинских шахт (город Надеждинск, теперь Серов) и, по совету проводника, собирался заночевать в поезде, так как это была конечная остановка. Ночью в поезд вошел военный патруль, который потребовал документы. Хотя все документы у меня были в порядке и я все еще ехал по поручению кооператива в Омск, а тут оказался из-за ситуации с чехами, патруль это не удовлетворило, и они решили доложить обо мне в штаб, который дал указание препроводить меня в дом, где мне уже приготовили комнату. Хотя я и отнекивался, говоря, что тут какая-то ошибка, что я не собирался здесь останавливаться, что здесь я лишь проездом по дороге в Омск, меня вежливо, но настойчиво препроводили в дом, где была готова не только комната, но, несмотря на поздний час, и сытный ужин. Ситуация меня очень тревожила, но, поскольку я все равно ничего не мог сделать до утра, я крепко заснул.

Утром в дверь постучали, и горничная принесла мне завтрак, сказав, что уже поздно и что делегация встречающих меня уже давно ждет. Теперь я был уверен, что произошла ошибка и ждут кого-то другого. Мне отнюдь не хотелось быть самозванцем, к тому же это было просто опасно, и я решил честно объяснить им, что произошло недоразумение. Когда я вошел в приемную, я обнаружил там с полдюжины людей, которые приветствовали меня и по очереди представились. Поначалу я пытался объяснить им, что они ошиблись и приняли меня за кого-то другого, но в результате сдался, так как они продолжали настаивать, что я — инженер из Центра и мне должно быть интересно осмотреть их завод. Вконец запутавшись, я согласился.

Инспекция громадного завода заняла у меня несколько дней. Постепенно стало ясно, что новое начальство очень хотело угодить Москве и показать, как успешно идет работа, чтобы их полномочия подтвердили и выдали финансы на текущий год. Даже на мой неопытный взгляд это было не совсем правдой — некоторые из печей были выключены без предварительного охлаждения и в результате полностью разрушены. Часть цехов не работала по самым разным причинам. Правление завода ожидало комиссию из Москвы с проверкой действительных условий работы уральских заводов, чтобы определить необходимое финансирование и материалы. С представителем этой комиссии меня и перепутали. После некоторых споров я согласился подписать их бумаги о состоянии завода — после того, как они согласились указать точное число работающих печей и цехов. Эту бумагу должны были отослать с посыльным в Москву. В то же время я попросил их помочь мне добраться до Омска. Они посоветовали мне вернуться на ту же железную дорогу и пересесть на поезд в Екатеринбурге.

Это оказалось достаточно сложным. На пересадочной станции выяснилось, что поезда на Екатеринбург ходят очень редко и места раздавались местными Советами, которые отказались признать мою командировку действительной. У меня не было другого выбора, как околачиваться на станции, надеясь найти место на одном из поездов. Среди недавно прибывших из Москвы пассажиров я увидел инженера, которого знал еще до института. Он рассказал, что входит в состав группы, посланной правительством изучить условия работы на уральских заводах. Мне очень повезло, что я уехал оттуда вовремя, в противном случае эта история могла окончиться для меня плачевно, хотя я и пытался объяснить, что ни в какой комиссии не состою. И все же наша случайная встреча помогла мне получить место в поезде, и я наконец-то попал в Екатеринбург.

В городе было объявлено военное положение, так как по железной дороге на него двигались чехи. Патрулю на станции мои документы чем-то не понравились, и он приказал мне оставаться в вагоне, пока они не вернутся, закончив проверку поезда. Это было опасно, и я покинул вагон, как только они ушли. Я пошел на вокзал и нанял извозчика отвезти меня в город. Но у ворот нас остановил еще один патруль, и, увидев, что на моих документах не проставлен нужный штамп, они отправили меня под конвоем обратно в здание вокзала, к тому самому человеку, который велел мне ждать в вагоне. Под конвоем меня перевезли в город, в гостиницу, переделанную в тюрьму, где держали людей, подозреваемых в шпионаже в пользу чехов, или же бывших офицеров. Здесь было много разных людей: кто-то был в панике, кто-то был недоволен прерванной поездкой и требовал, чтобы его немедленно отпустили, кто-то уже покорно смирился со своей судьбой.