Илья Мильштейн - Леди Ю

Лазаренко тоже верил в кадры. На новой должности ему нужны были свои люди на ключевых постах – в органах правопорядка, среди депутатов, в средствах массовой информации и во всех финансово-промышленных группах региона. Поначалу людей катастрофически не хватало, их надо было срочно искать среди перспективной молодежи и ветеранов, перевербовывая «стариков». Очень скоро в Днепропетровске поняли: чего-нибудь добиться можно, только став «своим» для Лазаренко.

Приоткрыть двери кабинета «хозяина» области для КУБа сумел Геннадий Афанасьевич Тимошенко. Однако всерьез заинтересовать обитателя кабинета удалось не ему, а его невестке. О том, какими средствами Юлия Владимировна добилась расположения Павла Ивановича, рассказывали, конечно, массу сплетен, в большинстве своем самого романтического пошиба. Ясно, однако, одно: Лазаренко в людях разбирался и скоро понял, что отнюдь не быстро считающий Александр Гравец, не многоопытный Геннадий Афанасьевич и уж тем более не улыбчивый Александр Тимошенко обладает самым мощным потенциалом в «коммерческой команде» КУБа. «Своей» в стремительно богатеющей фирме стала для него именно Юлия. Собирая команду, с которой он собирался покорить сперва Днепропетровск, а затем и всю страну, Лазаренко сделал ставку на нее и, как ему долго казалось, не ошибся.

Если сравнивать Павла Лазаренко с российскими политиками, то больше всего он напоминал Юрия Лужкова. Несмотря на разницу в возрасте (Лужков почти на 20 лет старше), оба принадлежали к призыву «крепких хозяйственников», пришедших на руины рухнувшей империи и сумевших на вверенных им территориях вновь запустить экономику. В тот год, когда Лазаренко получил от Кравчука Днепропетровскую область, Гавриил Попов передал Москву Лужкову. В то время, когда под энергичным присмотром «мэра с кепкой» начала возрождаться российская столица, Днепропетровская область на Украине одной из первых стала выкарабкиваться из экономической ямы.

Имелись у них и другие схожие черты. Столичный мэр выстраивал безупречную «систему», в рамках которой делать большие деньги можно было только под чутким руководством высших московских чиновников. Павел Иванович жестко выстраивал своих днепропетровских бизнесменов. Лужков рассматривал Москву в качестве трамплина для вертикального взлета в Кремль или Белый дом. Лазаренко из Днепропетровска перебрался в Киев, где возглавил правительство и стал с нехорошей, ревнивой, выжидательной усмешкой поглядывать на президента Кучму. Юрий Михайлович, один из основателей партии власти, «бодался» со всеми московскими царями и в течение нескольких месяцев был одним из самых реальных претендентов на пост президента в 2000 году. Павел Иванович для тех же целей устраивался во главе партии «Громада». Лужкова, приучая народ к мысли, что президентом тому не стать, «мочили» по главному российскому телеканалу, и он вроде смирился, но время от времени все-таки выказывал норов. В итоге Путин руками младшего президента Медведева отправил его в отставку, и почти никто из друзей, соратников и нахлебников мэра вступаться за побежденного не стал. Карьера Лазаренко, тоже преданного и забытого, сложилась еще печальней. Но не будем забегать вперед.

Рассказывали, что была у Павла Ивановича особая «книжечка», разделенная на две графы: для державы и для себя. Месяц за месяцем и год за годом цифры росли в обеих колонках. Разумеется, и при Кравчуке чиновники воровали, как воровали они повсеместно на постсоветских пространствах. Однако воровали все же поменьше, чем позднее, при Кучме. Впрочем, дело заключалось даже не в цифрах. При Кравчуке властные структуры независимой Украины еще не вполне оформились. Взятки, разумеется, давали, но вот такого ключевого понятия постсоветской экономики, как «откат», еще не было. В союзе бизнеса и власти не просматривалось ясной схемы, понятной всем участникам игры.

Подобно Лужкову в России, Павел Иванович стал одним из архитекторов экономической модели государственного капитализма.

Анализу «системы Лазаренко» посвящены многочисленные тома уголовного дела, рассматривавшегося в середине нулевых судом Сан-Франциско. Подобно лондонскому процессу Березовского и Абрамовича, для пытливого исследователя становления постсоветской экономики процесс в Сан-Франциско – бесценный источник.

Взять хотя бы показания приближенного к Лазаренко предпринимателя Петра Кириченко. «Фактически он был хозяином области, – сообщал суду свидетель, – ему подчинялись все организации на ее территории, он мог уволить и назначить любого директора… Когда я пришел к нему в первый раз, я сказал: вы перекрыли всем кислород, давайте что-то делать… а он мне сказал – отдай мне половину бизнеса и половину выручки… У меня не было выбора…» Лазаренко, продолжал бывший соратник, мог позвонить любому из директоров и прямо сказать: «Это мой человек». Таким путем Петр Кириченко стал партнером «Криворожстали», Днепродзержинского металлургического комбината, Никопольского завода ферросплавов. «Он проверял, все ли деньги, которые должны были прийти, пришли, сколько я перевел на его счета. У него было написано на листке – иногда с названиями компаний и имен, где были колонки цифр… Если деньги не приходили, он поднимал трубку и говорил: “Юля, где деньги?”»