Лев Разгон - Плен в своём Отечестве

Таким, например, был Цедербаум – брат Мартова. Это был высокий, неумный и недобрый человек. Он множество лет провел в ссылке и был весьма развращен бездеятельной и привилегированной жизнью знатного ссыльного в относительно либеральные времена. Цедербаум с удовольствием вспоминал, как он жил ссыльным в каком-то областном или окружном городе – не помню в каком. До революции он имел отношение к аппарату Второго Интернационала, его знали – вероятно, больше как брата Мартова – все деятели Второго Интернационала, которым повезло больше, нежели их русским коллегам. В день его рождения к особняку, где жил ссыльный, подкатывали – одна за другой – машины с начальниками местного ГПУ. Каждый привозил огромный торт, поздравлял своего подопечного и вручал телеграмму от одного из премьер-министров «дружественных» стран. Тогда почти все европейские премьер-министры были социалистами – Франции, Бельгии, Швеции, Норвегии, ещё где-то… Пышными и многозначительными словами они поздравляли своего друга, и тень их правительственного величия падала на Цедербаума, который начинал себя чувствовать почти премьером…

Конечно, все это идиотское благополучие в 1937 году лопнуло, Цедербаума посадили и привезли в Москву. Но он так ничего и не понял и был убежден, что и дальше он будет жить в привилегированной ссылке и ждать лучших дней. Он не подозревал, что его ждет каторжный труд в лагере или голод тюремной камеры, а под конец – пуля в затылок при очередной «ликвидации» по присланным из Москвы спискам. Пока что он упивался радостным чувством мести, злорадства. Демонстрируя, что его – старого тюремного сидельца – ничто не смущает, он непрерывно ходил по камере, перешагивая через лежащих на полу людей, и мурлыкал под нос какие-то французские песенки. Иногда он останавливался перед каким-нибудь совершенно убитым и раздавленным человеком, внимательно в него всматривался и сочувственно спрашивал:

– Что с вами, коллега? Что случилось? На вас смотреть просто страшно! Что произошло?.. А-а-а! Не понял сразу. Вас посадили в тюрьму! Вот что, оказывается, вас огорчает, поражает, удивляет, убивает! А когда это вы делали с другими, то вас это не огорчало, не поражало, не удивляло, не убивало… Других, значит, можно, даже нужно! А вот вас, оказывается, нельзя! Ох-хо-хо!… Нет, голубчик, про все это уже давным-давно было написано: и в Библии, и в элементарном учебнике истории… Просто вы никогда ничему не учились. Ну, поучитесь, коллега – может, и поумнеете…

Рощаковский совершенно не злорадствовал, ему не было присуще чувство мести, он был счастлив от того, что он – по его убеждению – наконец-то дождался того, во что он страстно верил.

– Да, вы молоды, вам этого не понять: пройти через такие муки разгрома всего дорогого, главного в жизни, жить в страданиях, веря в воскрешение этого дорогого – и дождаться, наконец! Бог надо мною смилостивился, дал мне к концу моей жизни увидеть это счастье!

– Какое же?

– А хотя бы вот этой тюрьмы. Я дожил до того, что увидел, наконец, тюрьмы, набитые коммунистами, этими, как их – коминтерновцами, евреями, всеми политиканами, которые так ничего совершенно не понимают, что же с ними происходит. Вот поглядите на них, милейший Лев Эммануи-лович, – крупные посты занимали в государстве. По-нашему, по-старому – директора департаментов, товарищи ми-нистов, члены Государственного совета… Ну, при нас такие хоть политикой не занимались, а ведь эти всю жизнь только политикой и занимались… И все равно – ничегошеньки не понимают! Ни того, что с Россией происходит, ни того, что с ними происходит. Все думают, дурни, что ошибка какая-то случилась! А я – не политик, а просто думающий русский человек – все время ждал этого и надеялся на него, на великого человека, наконец-то ниспосланного нашей многострадальной родине…

– Ну, объясните мне – одному из дураков, – что же происходит?

– А происходит, батенька, сызнова – как когда-то после Смутного времени – становление великого русского национального государства с его великими национальными задачами.

– Это какими же?

– А это – превращение России в самое могучее, диктующее другим народам свою волю государство! Это воссоединение России в её старых границах, это присоединение Галиции, это захват Балкан, это решение вопроса о Дарда-неллах и выход России в Средиземное море, это укрепление России на Ближнем Востоке, это наше проникновение в сердце Европы – в Богемию и Моравию, в Чехию и Словакию, наш выход на Венгерскую равнину..^ Объединить, железом и кровью объединить всех славян в сверхмогучее государство – вот исконная и великая задача, которую не сумели выполнить Романовы и что суждено сделать другим – более великим людям…