Пирмин Майер - Парацельс – врач и провидец. Размышления о Теофрасте фон Гогенгейме

Начало шовинистической рецепции Парацельса относится ко времени первой мировой войны и впервые обнаруживает себя в работах Артура Меллера ван ден Брука. [488] В 1916 году в Лорхе появилось оккультно-эзотерическое сочинение с пространным названием: «Предсказания Теофраста Парацельса о немецкой скале, которая раздавит французов. А также пророчества Парацельса о судьбе Франции, революции, упразднении королевской власти, двух французских императорах, возвышении немецкой скалы… и конечной гибели Франции, столкнувшейся с немецкой скалой. В книге приводится также характеристика французского народа. Подборку из произведений Парацельса сделал К.Й. Счастливый». В 20-е и 30-е годы популярность Парацельса увеличилась после издания романтической трилогии Эрвина Гвидо Кольбенхайера. В 1933 году в «Немецком медицинском листке» была опубликована программная статья, вышедшая из-под пера берлинского историка медицины Людвига Энглерта. В ней автор приводит многочисленные цитаты из трудов Парацельса, доказывая сделанный им «выбор в пользу немецкого образа жизни и немецкого мышления» [489] . В эпоху национал-социализма излюбленной цитатой из Парацельса стали следующие слова: «И поскольку я одиночка, новатор и немец, вы не имеете права презирать мои труды или мешать моим намерениям» (VII, 201). И далее: «Хлеб, который едят немцы, превращается в организме немца в немецкую плоть. Если же этот хлеб будут есть африканцы, то, преобразуясь в плоть африканца, он не принесет пользы ни их стране, ни ее жителям» (VII, 326). Эти высказывания, сделанные Гогенгеймом в контексте его полемики с галеновской концепцией, занявшей прочное место в итальянской, арабской и еврейской медицине, рассматривались в 30-е годы исключительно как выпады против евреев. Не меньшую важность представляет начатая Гогенгеймом дискуссия о целесообразности использования гваякового дерева. Полемизируя со сторонниками такого рода лечения, Гогенгейм превозносит лекарственные препараты, имеющие отечественное происхождение. Оценивая деятельность Энглерта, сделавшего слова Парацельса о «немецкой плоти» медико-биологической основой своей «Патологии рас и географической патологии» и назвавшего их автора «Рулевым на пути к конечной цели», видно, что в данном случае не может быть и речи о хоть сколько-нибудь научном исследовании оригинальных источников.

Несмотря на тенденциозность в освоении наследия Парацельса в национал-социалистской рецепции, в период Третьего Рейха были исследователи, которые, намеренно отказываясь от возможной политизации своих работ, остались в стороне от общей идеологической парадигмы. Так, труды Карла Зюдхоффа «Парацельс – немецкая биография ренессансного времени» (1936) и Георга Штикера «Биография Парацельса» (1941) не содержат реверансов господствующему духу времени. В ином ключе выдержана работа Ганса Гартманна «Парацельс – немецкое видение» (1941). В ней автор сетует на «засилье иностранцев в немецкой медицине». По мнению Гартманна, вследствие мощной французской пропаганды все значительные достижения немецкой медицины оказались в итоге приписаны французам. Парацельс предстает здесь как ангел-хранитель немецкой медицины, заботившийся о придании ей национального лица. [490] Имперское министерство здравоохранения названо в книге «прямым потомком Парацельса». [491]

В это время «прямой потомок Парацельса» развернул широкую пропагандистскую кампанию, целью которой стало придание духовному наследию Гогенгейма тоталитарных черт. Печальным примером медицинского идеологизирования истории может служить Зальцбургский торжественный акт 1941 года. Интересно, что 24 сентября 1941 года вошло в историю Третьего Рейха как Швейцарский день. Статья о знаменитом швейцарце, написанная его соотечественником, была помещена на передовицу «Народного обозревателя» рядом с главным материалом номера на тему «Величайшая битва всех времен», в которой речь шла о войне Германии с Советским Союзом. Заголовок статьи, под которую были отведены боковые колонки первой и второй полос центрального печатного органа национал-социалистского движения, гласил: «Что говорит нам Парацельс». Ее автором был руководитель имперского министерства здравоохранения 41-летний доктор Леонардо Конти, швейцарец по происхождению. С 1918 года он состоял в антисемитском Союзе борьбы, а позже стал основателем и бессменным руководителем национал-социалистского Союза врачей в Берлинском округе. В день 50-летнего юбилея Адольфа Гитлера, 20 апреля 1939 года, он был назначен на главный пост в системе здравоохранения страны. Ни один урожденный швейцарец не занимал в период гитлеровской диктатуры столь высокой государственной должности. Конти получил широкие полномочия и фактически взял на себя часть ответственности за псевдонаучные, криминальные медицинские акции, к числу которых относятся уничтожение неполноценных членов общества и преступные эксперименты, проводившиеся над людьми в концентрационных лагерях, к примеру в Бухенвальде и эльзасском Нацвиллер-Штрутхофе. Властолюбивый, тщеславный и обладавший несомненными политическими талантами фюрер имперских врачей (один из официальных титулов Конти) особенно гордился разработанной им системой имперского медицинского страхования, ставшего обязательным для всех немцев, проживавших в Германии. [492] Серьезная биография этого человека, казненного по решению Нюрнбергского конгресса в 1945 году за военные преступления, еще не написана. Его статья о Парацельсе являет собой беспримерный образец насилия над оригинальным текстом источника. Чтобы лучше понять логику национал-социализма, попробуем вкратце рассмотреть основные политико-идеологические ходы этого времени, за которыми стояли ведущие представители правящего режима.