Чак Лашевски - Радикал рок-н-ролла - жизнь и таинственная смерть Дина Рида

«Когда он заводил эти интрижки, я не сильно ревновала, — сказала она. — Наши ссоры были такими же страстными, как и наш секс. Патон научил меня относиться к его романам как к разновидности самоудовлетворения, поскольку они не имели ничего общего с любовью. В большинстве случаев это были проститутки или те, которые выставляются напоказ». [161] Письма и речи, приведенные в этой главе, были предоставлены автору Патрицией Рид Уилсон во время встречи у нее дома, в Лос-Анджелесе, в августе 1998 г. «Когда он заводил эти интрижки…» — интервью Патриции Рид Уилсон, 24–25 октября 1996 г.

Патриция также охарактеризовала своего мужа как «не лучший материал для семейной жизни. Он не имел дела с каждодневными обязательствами. Как муж или отец он был ненадежен». [162] «…не лучший материал…» — Патриция Рид Уилсон, «Рыцарь холодной войны».

Рид старался быть хорошим мужем. Он засыпал Патрицию письмами отовсюду, куда бы ни уезжал от нее по своим делам, и самым частым его упреком был тот, что она редко отвечает на его письма. «В любом случае, спасибо тебе. Поскольку ты отказываешься писать мне, потому что не можешь выделить и пяти минут в сутки, чтобы написать мужу, которого — как ты говоришь — любишь, полагаю, телеграмма все же лучше, чем ничего. Интересно, ты вообще когда-нибудь задумывалась, сколько времени было бы потрачено на написание этих слов и отправление писем раз в два дня. Я знаю, что сейчас ты очень занятая деловая женщина, но мне думается, что ты могла бы уделить мне пять минут в день — даже если тебе не очень этого хочется — просто для того, чтобы твой муж почувствовал себя счастливым». В завершение он написал: «даже если я не понимаю твою любовь и мне от этого больно, я действительно очень сильно тебя люблю и не могу дождаться возвращения к тебе. Твой муж, Дино». [163] «В любом случае, спасибо тебе…» — письмо Дина Рида из Каракаса, Венесуэла, адресованное Патриции Рид в Оушенсайд, Калифорния, 1967 г., не датировано.

Если Патрицию совершенно не заботило сочинение писем, то Рид написал посланий больше, чем апостол Павел. Иногда они были полностью заполнены новостями, иногда — философскими размышлениями по поводу их семейной жизни, но часто это были просто письма о любви. Рид страстно желал свою супругу, которую называл Котенок, или Ножки, или частенько Миссис Рид. Иногда он писал по два письма в день, и нередко по несколько штук в неделю. Казалось, что эпистолярное творчество облегчало его сердечные муки, хотя с отправкой писем они никуда не исчезали. «Я ложусь спать — ты в моих мыслях и в сердце, я просыпаюсь — ты там же. И днем, и ночью я слышу твой голос и вспоминаю наш день за городом. Только так теперь мы будем проводить наши дни. Жаль, что я не могу полететь к тебе. Я так сильно люблю тебя, моя жена». [164] «Я ложусь спать…» — письмо Дина Рида из Буэнос-Айреса, адресованное Патриции Рид в Палм-Спрингс, приблизительно 1964 г., письмо не датировано.

С самого начала отношения между ними напоминали полеты космических кораблей многоразового использования НАСА. Воспламенялась страсть, и они уносились на орбиту, как это происходило во время их первых встреч, в мексиканской истории и советском турне. Но проходило несколько недель или месяцев, ссоры и отчужденность настигали их, и они внезапно срывались вниз, на пыльную взлетно-посадочную полосу, и чаще всего Патриция отправлялась к матери в Штаты. Более того, отпраздновав вместе Рождество 1966 года в Испании, супруги снова рассорились, и Патриция улетела в Калифорнию, где встречалась с другим мужчиной, пока ее муж находился в Италии и Испании. В довершение Рид полетел в Лос-Анджелес, чтобы обсудить, стоит ли им продолжать семейные отношения или следует разойтись. Патриция и ее мать постарались сделать все возможное, чтобы Рид ничего не узнал о поклоннике жены. И хотя супруги пришли к договоренности еще раз попытаться начать с нуля, письма 1967 года отражают смятение Рида, а также содержат некоторые подсказки тому, в чем он видел проблемы их супружества.

«Привет, Котенок!

Удивлен, получив за два дня два письма! Но, конечно, как обычно, я все-таки не получил ни одного. Ты знаешь, я по-прежнему возвращаюсь к той самой единственной правде — существует или нет та восхитительная любовь, о которой рассказывают, или она существует только в очень короткие периоды времени. И поэтому я возвращаюсь к той мысли, что мы будем сожалеть всю оставшуюся жизнь об этой чудовищной ошибке, если разведемся и создадим новые семьи. Я уверен, что в первые месяцы или даже годы мы, возможно, были бы более счастливы, чем прежде, так как испытывали бы то неизведанное чувство восторга, которое приходит только с чем-то Новым. Но что, если спустя три года после женитьбы мы снова одинаково почувствуем крушение иллюзий и подумаем: вот черт, да она просто не существует… — и тогда зачем же я расстался с Пэтти. Ведь, я полагаю, что мы с тобою вполне совместимы — настолько же, насколько с любой другой женщиной, которую я наверняка встречу. Отчего мы причинили друг другу столько боли? Я уверен, что мое первое ощущение разочарования наступило из-за твоих постоянных недомоганий, которые, конечно же, ты ненавидишь так же сильно, как и я, но оно никуда не исчезло. … Я так много раз хотел заняться любовью, просто когда было желание, когда я любил тебя и видел твои глаза и тело, мне хотелось тебя, но ты стала такой консервативной со мной. …Очевидно, что сейчас я глубоко восхищен тобою, уважаю и люблю тебя больше, чем в то время, когда мы только поженились. Тогда это было чисто физическое влечение. Я прожил с тобой три года, с болью, слезами и радостью… не существует женщины, которой я восторгался бы более, чем моей матерью и тобой. Ты действительно необыкновенная женщина. Мне очень хотелось сегодня позвонить тебе и сказать: "Мы оба еще постараемся, постараемся освободить меня от этой серьезности. Мне бы хотелось больше смеяться и радоваться в жизни. Мне просто нужен кто-то, кто временами увлекал бы меня за собой и смеялся надо мной, вместо того чтобы сердиться на меня"».