Генрих Гротов - Герман Геринг — маршал рейха

Герман Геринг, который уже почувствовал очарование военной формы и был увлечен играми в рыцарей и средневековые битвы, его крестный казался сияющим героем, которому нужно было подражать в одежде, манерах, речи и храбрости. Как-то, уже через несколько лет после ухода Генриха Геринга на пенсию, фон Эпенштейн приехал к ним и объявил, что забирает все семейство в Австрию, где он вступил во владение замком у деревушки Маутерндорф, расположенной в складке между хребтами Тауэрн не так далеко от границы с Баварией. В замке, как к своему огромному удовольствию обнаружил Герман, фон Эпенштейн в полной мере отдавался собственному давнему увлечению рыцарской экзотикой, соответствующим антуражем. Все слуги в замке были наряжены в средневековые одежды, выносу блюд к столу предшествовали звуки охотничьего рога, а по праздничным случаям на галерее в большом зале пела и играла группа менестрелей. Сам же риттер фон Эпенштейн держал себя как феодал (кем он, по существу, и являлся) и обходил свои владения, раздавая указания и принимая приветствия от мужчин и реверансы от женщин, будто бы знатный вельможа. То было зрелище, которое Герман Геринг запомнил навсегда и мечтал с тех пор устроить нечто подобное сам-.

Время задаться вопросом — когда же фон Эпенштейн и Фанни Геринг стали любовниками?

Большинство исследователей истории семьи Герингов относят это событие к времени от года до девяти месяцев, предшествовавших рождению младшего брата Германа, Альберта. Это был год, когда Генрих Геринг непрерывно болел бронхитом и пневмонией, и вскоре после рождения Альберта фон Эпенштейн предложил, чтобы семейство уехало из Берлина «ради сохранения здоровья Генриха» и поселилось в другом его замке, который он только что приобрел. Это был Бург-Фельденштейн, отреставрированная древняя франконская крепость, возведенная на скале, возвышающейся над маленьким, известным своими пивными заводами городком Нойхаузом, расположенным на реке Пегниц. Замок стоял среди холмов в густом лесу, километрах в сорока к северо-востоку от Нюрнберга, и от него было рукой подать до Байрейта, куда фон Эпенштейн, горячий почитатель Вагнера, любил ездить в оперу и на музыкальные фестивали.

С рождением Альберта фон Эпенштейн объявил, что он усыновляет и удочеряет крестными всех пятерых детей Фанни. «До того момента Герман был любимым у крестного, — вспоминала его сестра Ольга, — но после рождения Альберта он стал больше заботиться о нем». Она не упомянула, что глаза ребенка совершенно определенно не были голубыми, но постепенно становились такими же карими, как у Эпенштейна, и что, взрослея, он все сильнее становился похожим на семейного благодетеля. «Герман с большой ревностью относился к младшему брату», — отмечает она.

К этому времени ему исполнилось уже семь лет и, как все остальные, он знал, что его мать была любовницей их крестного, хотя, возможно, до конца и не понимал, что это значит. В Маутерндорфе ни для кого не было секретом, что, когда риттер фон Эпенштейн устраивал пиры, а происходило это почти каждый вечер, Фанни выступала в роли хозяйки дома, в то время как остальные члены семьи, включая Генриха, оставались в одном из домиков по соседству с замком, где они жили, и возвращалась к ним только к завтраку. В Бург-Фельденштейне в качестве условия проживания Герингов было принято, что одна спальня и одна гостиная всегда оставались свободными на случай прибытия их покровителя, что в разгар оперного сезона происходило довольно часто, и, когда он приезжал, Генрих покорно мирился с тем обстоятельством, что жена проводила больше времени в постели гостя, чем в его собственной.

Итак, юный Герман Геринг точно знал, что его мать изменяет отцу с крестным.

Профессор Ганс Тирринг, которому вместе с его братом фон Эпенштейн также приходился крестным отцом и был близким другом их отца, который отыскал для него маутерндорфский замок и договорился о его продаже, вспоминает:

«Все, кто находился в Маутерндорфе, принимали эту ситуацию, и она, по всей видимости, не беспокоила Германа и остальных детей Геринга-старшего. Как и мы, они испытывали благоговейный страх и трепет перед крестным Эпенштейном. Когда он с нами разговаривал, мы должны были стоять смирно, и нам не было позволено обращаться к нему без разрешения. Но при этом все мы восхищались им, ведь он был таким дерзким и отважным, почти безрассудным, и ненавидели всякого, кто говорил о нем что-нибудь недоброе., Но только Герман по-настоящему подрался и разбил в кровь нос приезжему мальчишке из деревни, который в его присутствии заявил, что крестный получил свой титул от кайзера за деньги, а не за доблестные дела. Как узнал об этом происшествии крестный, я так и не понял, но на следующий день этот мальчик и его родители исчезли из Маутерндорфа, а Герман был специальным образом поощрен, проведя целый день со своим кумиром в горах, охотясь на серн».