Ариадна Эфрон - История жизни, история души. Том 1

3То есть после ареста Всеволода Эмильевича Мейерхольда 20 июня 1939 г.

4В Гефсиманском саду Иисус после Тайной вечери сказал ученикам: «...душа Моя скорбит смертельно...» и воззвал к Богу: «Отче Мой! если возможно да минует Меня чаша сия...» (Мф. 26, 38-39).

5Зинаида Николаевна Пастернак - жена поэта.

6 Борис Николаевич Ливанов (1904-1972) - народный артист СССР, актер МХАТа и кино.

7Виктор Викторович Гольцев (1907-1955) - критик, литературовед, специалист по грузинской литературе, гл. редактор альманаха «Дружба народов».

Е.Я. Эфрон u З.М. Ширкевич

11 февраля 1955

Дорогие мои Лиленька и Зиночка! Слава богу, Зинуша «раскошелилась» на письмо, и я немного успокоилась. Как-то по сумасшедшему быстро идет время в суете и сутолоке и как много его поглощают мелочи! С самого своего приезда без передышки пишу лозунг за лозунгом, делаю монтаж за монтажом, перескакиваю с декорации на декорацию, никогда не успеваю отдохнуть, собраться с мыслями, и главное, чтобы эти мысли были ясными и бестревожными! У нас такой нетрудоспособный и малоразвитый коллектив, что приходится делать всё за всех, а это значит, что на своё не остается необходимого времени и всё делается скоро и плохо.

Я до того акклиматизировалась здесь, что совсем перестала понимать, когда тепло, а когда - холодно. Вижу солнце, кажется - тепло, а оказывается — минус сорок! Несмотря на все «минусы», погода с полмесяца стоит хорошая, с каждым днём солнце отвоевывает себе всё больше и больше неба, а земля всё больше и больше солнца. Ветров настоящих не было, так что и морозы не страшны. Небо здесь -чем не устаю хвастаться во всех своих письмах — изумительное, ненаглядное! Про ложные солнца я вам писала, а вот ещё бывает, что солнце всходит, разрезанное на несколько отдельных (горизонтально) - ломтей, потом они все соединяются, но контур солнца ещё не гладкий, ровный, а зигзагообразный. Еще полчаса — и настоящее солнце! Всё мне кажется здесь необычайно близким к мирозданию, точно Бог ещё всё лепит и пробует — как лучше? А какие здесь тени на снегу! Синие, глубокие, прочные, так что и на тень не похоже, кажется, можно этот ультрамарин выкопать, вырубить, вытащить с корнем, такие они (тени!) весомые и осязаемые. И тишина здесь первозданная.

Никаких ответов ни из каких на свете прокуратур нет, и я, пожалуй, не решусь ехать без реабилитации. По-прежнему ехать некуда, и 90% наших товарищей, выехавших с этими «недоделанными» паспортами, устроились плохо, несмотря на семьи, квартиры и т. д., а то и вовсе не устроились. Несколько человек уже вернулись обратно. Не знаю, не знаю...

Ехать куда-то «под Москву» и долго-долго околачиваться без работы неизвестно на чей счет? И при малейшей дополнительной тучке на горизонте рисковать вновь «загреметь», как я в свое время «загремела» из Рязани?

А вы как думаете? М. б. умнее ждать на месте окончательного разрешения дела и потом, в зависимости от того, каково оно будет, решать всё окончательно? Я так привыкла, что за меня решают стихии, что сама — боюсь! Напишите!

Крепко вас целую и люблю.

Ваша Аля

От Бориса за всё время ничего не имела.

Спасибо за картинки, здесь они пользуются заслуженным успехом.

Над чем работаете с Д.Н.? А с учениками?

Что с делом Аванесова-отца? 1Жив ли он?

1Отец соседей Е.Я. Эфрон по квартире, Юрия и Левона Аванесовых, Петрос Сергеевич Аванесов (1889-1956), преподаватель истории в Коммунистическом университете народов Востока, а затем в Высшей пограничной школе. В 1938-1948 гг. отбывал срок по 58-й ст., а в 1949 г. сослан в Красноярский край, где находился, по словам Ю.П. Аванесова, в инвалидном доме для заключенных. В 1957 г. посмертно реабилитирован.

О. В. Ивинской

Москва, Потаповский пер., д. 9/11, кв. 18 Туруханск, 23 февраля 1955

Милый друг, Ольга Всеволодовна! Мне ужасно жаль, что не удалось встретиться с Вами, но иначе и быть не могло, забежать к Вам на минуточку мне показалось немыслимым, т. к. всё то, что хотелось Вам сказать и от Вас услышать, требует времени и покоя. Мы с Вами ещё встретимся по-настоящему. А сейчас мне просто хочется Вам сказать, что я безмерно рада Вашему возвращенью, Вашему воскресению'. Вы умница, именно так и нужно. Ибо, воскреснув слишком поздно, Вы оказались бы никому не нужной Эвридикой, раздвоенной между жизнью и царством теней, слишком глубоко знающей ту, внечеловеческую правду, с которой потом трудно, трудно жить. Все хорошо вовремя, даже и особенно — чудо! У меня в жизни всё иначе — ну и Бог с ним! Я о Вас знаю и очень много, и очень мало, также, вероятно, как и Вы обо мне, т. е. так, как умеет рассказать Б. Л.