Михаил Лобанов - Сталин в воспоминаниях современников и документах эпохи

На ступеньки гроба поднимается Иосиф, лицо его скорбно, он наклоняется и целует лоб мертвого Серг[ея] Мир[оновича]. — Картина раздирает душу, зная, как они были близки, и весь зал рыдает, я слышу сквозь собственные всхлипывания, всхлипывания мужчин. Также тепло заплакав, прощается Серго — его близкий соратник, потом поднимается весь бледный — меловой Молотов, смешно вскарабкивается толстенький Жданов, наклоняется, но не целует Каганович и с другой стороны расставив руки, опираясь на гроб, наклоняется А. И. Микоян. Прощание окончено. Несколько секунд заминка, не знают, пойдут ли близкие женщины, но Марии Львовне делается дурно, ее обступают врачи, льют капли, все заняты ею. — Вожди ушли. Гроб завинчивают крышкой, выносят венки и все наготове двинуться за гробом.

…9-го вечером пошли в Кремль — я, Ал. и Женя Ал[лилуева]. Понесли Светлане игрушки, чтоб утешить ее в ее горе (она тоже любила Кирова — он был в списке ее секретарей. Теперь и Алеша в этом списке). Около ЦК встретили всю плеяду вождей — Молотова, Серго, Кагановича, Жданова. Они шли с заседания, все остановились, пожали нам руки. Потом встретили Власика (личн. комендант Иосифа) и это нам дало надежду, что И. дома. Застали его только что севшим за свой скромный обед. Дети были в коридоре и спешили к отцу. Мы разделись. Светлана так спешила, что не посмотрела даже толком игрушек.

Нюра была уже там. Мы все пошли в столовую.

И. был, как всегда, мил. Он осунулся, побледнел, в глазах его скрытое страданье. Он улыбается, смеется, шутит, но все равно у меня ныло сердце смотреть на него. Он очень страдает. Павлуша Аллил[уев] был у него за городом в первые дни после смерти Кирова — и они сидели вдвоем с Иос[ифом] в столовой. Иосиф подпер голову рукой (никогда я его не видела в такой позе) и сказал: «осиротел я совсем». Павлуша говорит, что это было так трогательно, что он кинулся его целовать.

Как ужасно быть свидетелем минутной слабости такого большого человека — настоящего непобедимого орла. Иосиф говорил Павлуше, что Киров ухаживал за ним как за ребенком. Конечно, после Надиной трагической смерти это был самый близкий человек, который сумел подойти к И. сердечно, просто и дать ему недостающее тепло и уют. Мы все как-то всегда стесняемся лишний раз зайти, поговорить, посмотреть на него. Я лично не стесняюсь, я настолько люблю Иосифа и привязана к нему, в особенности после Надиной смерти, чувствуя его одиночество, что я бы часто ходила к нему, но Алеша как-то относится к этому подозрительно, вносит в это элемент и как будто ревности и боязни быть навязчивыми. Он говорит, что И. не любит, когда к нему ходят женщины, но ведь я не женщина для него, перед которой он должен выдерживать светский этикет, я близкая подруга его покойной жены, я друг его семьи, я люблю его детей настоящей любовью близкого к дому человека и я привязана к нему, не говоря о респекте и уважении перед ним как перед большим человеком, с которым мне посчастливилось быть так близко знакомой. Думаю, что Алеша запугивает зря меня и сам напрасно держится в отдалении, ждет официальных приглашений и проч. Побольше простоты, официальности Иос[иф] имеет достаточно.

…Мы сидели все за столом, понемногу все ели, каждый выбирал себе что-либо по вкусу. Иос[ифу] показалось, что еды мало, он вызвал Каролину Васильевну и говорит: «Нельзя ли еще чего-либо, гости жалуются, что есть нечего». Все смеялись, на столе была еда, но через 15 м[инут] принесли бифштексы из вырезки. Съел кусочек только Иосиф. Мы все уже ели фрукты. Он как всегда угощал нас крымским шампанским. Сломали за столом две рюмки боккара. Встали из-за стола около 10 ч. Дети Буду и Ал. поехали с Иосифом на ближнюю дачу и там все ночевали…

23/XII [1934 г.] Двадцать первого отпраздновали день рождения хозяина. Собрались на его «ближней даче» к 9-ти часам. Были все близкие, т. е. люди, с которыми он не только работает, но и встречается запросто (Молотовы — 2, Ворошилов — 1, Орджоникидзе, Андреевы — 2, Чубари — 2, Мануильский, Енукидзе, Микоян — 1, Берия, Лакоба, Поскребышев, Калинин и родня — Сванидзе — 3, Реденсы, Аллилуевы), были до 10 Ч2 ч. Светлана, Вася и Томик Артема сын, потом они уехали.

Собрались все и сели к столу, вдруг хозяину показалось, что будет тесно, все вскочили, стали передвигать столы, принесли другой приставной стол, все переставили и прибавили несколько приборов.

Запоздали Лакоба, Берия, Сашико и позже пригласили по просьбе Нюры Элиав. И. сделал это явно неохотно. Они приехали к середине ужина. Тамадой были избраны Анастас Микоян и для другой половины Серго.