Георгий Данелия - Кот ушел, а улыбка осталась

— Георгий Николаевич, сколько мы вам перевели, 100? — спросила она.

— Нет, 50 тысяч.

— Может, и хватит? — Марина подошла к окну.

— Нет, Марина Вячеславовна, не хватит. По договору 200 тысяч, по 50 каждый месяц. Мы получили только первый транш. Люди второй месяц без зарплаты. Если банк не может продолжать финансирование, давайте подпишем акт о невыполнении обязательств.

— Понятно. — Марина взяла очки и пошла к двери. — Я же говорила: не надо в это влезать, 50 тысяч долларов коту под хвост!

— Мы на эти деньги не бриллианты покупали, Марина Вячеславовна (у Францевой на пальцах были кольца с бриллиантами, о них много писали в газетах), — а по шестнадцать часов, без выходных под дождем вкалывали!

— Ну, ну… и здесь виноваты. — Марина вышла.

— Не обращайте внимания, она нервничает, — сказал Рачук.

— Георгий Николаевич тоже нервничает, — сказал Рост.

— Владимир Ильич, я на съемки опаздываю, — сказал я. — Если банк не может продолжить финансирование, давайте подпишем акт, а то с нами никто не будет дальше работать. — Я достал из папки бумагу, протянул Рачуку.

Рачук внимательно прочитал.

— А вот скажите, если съемки перенести на следующую осень, во что это обойдется? — спросил он.

— Трудно сказать, что будет через год…

— Ну что ж… — он подписал акт, положил ручку.

— Чай, кофе?

— Спасибо. Мы пойдем.

Вечером по телевизору опять про банк «Чара»: пессимистические прогнозы экспертов, гневные высказывания вкладчиков…

А я подумал: «Этот человек искренне хотел помочь мне. Сейчас ему очень плохо, а я еще нахамил его жене». Набрал домашний номер, который узнал Рост. Трубку поднял сам Рачук. Я сказал ему, что утром излишне резко разговаривал с его женой, приношу свои извинения и прошу простить меня. И хочу, чтобы он знал, что я ему благодарен и, если когда-нибудь, чем-нибудь смогу помочь, все сделаю.

— Спасибо, что позвонили, Георгий Николаевич. И хорошо, что позвонил. На следующий день я узнал, что Рачука не стало. Утром его нашли в ванной. До сих пор нет ясности, что на самом деле произошло. Версий и слухов много. Официально — сердечный приступ.

Между прочим. Через год адвокаты обманутых вкладчиков среди прочих бумаг нашли наш первый контракт с банком «Чара» и подали в суд, чтобы мы вернули двести тысяч долларов. И если бы не этот акт, подписанный Рачуком, не знаю, чем бы все для нас закончилось.

Итак, денег на съемки ни копейки, «Мосфильм» требует предоплату за технику и транспорт. В группе ропот. Что делать?

— Вот у меня телефон нефтяного олигарха (Кушнерев назвал имя), звоните, Георгий Николаевич.

Набрал номер.

— Как вас представить?

Назвался.

— Сейчас я выясню, — ответили мне. — К сожалению, он занят, Георгий Николаевич, позвоните наследующей неделе.

Я вспомнил предсказание мудрого Ролана Быкова.

— Надо писать заявление Досталю о пролонгации, видимо, придется остановить съемки на год, — сказал я.

— Звоните Стариковскому, Георгий Николаевич, — сказал Кушнерев.

В восьмидесятых годах ко мне пришел Аркадий Стариковский, тогда малознакомый человек, и попросил разрешения поставить на некоторое время его разбитую машину в мой гараж. Я разрешил. А потом случилось так, что мы с Аркадием подружились. В девяностых он стал крупным бизнесменом, и я по ходу съемок фильма «Орел и решка» этим пользовался. Нужны очки в дорогой оправе для нового русского Гоши. Звоню Аркадию:

— У тебя есть запасные очки?

— Есть.

— Присылай.

Нужно кашемировое пальто для другого нового русского. Звоню Аркадию:

— У тебя есть запасное кашемировое пальто?

— Нет. Только то, которое ношу.

— Присылай.

— А я?

— Сейчас не холодно. Всего на два дня.

Нужна для съемок престижная машина. Снова звоню Аркадию. И машина приезжает.

И вот теперь Кушнерев предлагает снова звонить Аркадию.

— Юра, Аркадий не мульти… А потом, мы же не вернем ему эти деньги, — говорю я Кушнереву.

— Георгий Николаевич, пока все ваши фильмы окупились, даже «Настя». Заключим договор, что вся прибыль идет к нему, пока он свои деньги не вернет. Звоните.

Набираю номер.

— Аркадий, еще одна просьба:

— А теперь что: шляпа, часы, телевизор, кальсоны?..

— Кальсоны не нужны. Кальсоны есть, новые.

— А что тогда? Малиновые штаны?..

— Нужно двести тысяч долларов. На фильм. Но должен предупредить: эти деньги мы вряд ли сможем тебе вернуть.

— А когда нужно?