Георгий Данелия - Кот ушел, а улыбка осталась

Посмотрел в окно. На той стороне бульвара возле Центра Ролана стояли бежевый «рафик», зеленый «Москвич» и два черных джипа.

— Руслан, ваша какая машина, черный джип?

— Нет, зеленый «Москвич».

«Да, не самый крутой спонсор», — подумал я.

Объяснил, что надо доехать до конца бульвара, повернуть налево, и как раз напротив Центра Ролана мой дом. Зеленый «Москвич» тронулся. За ним последовали два джипа.

Руслан оказался мужчиной лет сорока, высокий, в дорогом синем костюме, в белой шелковой рубашке. В прихожей он скинул замшевые туфли. Я повел его на кухню, поставил чайник. Когда я один дома, то всегда принимаю гостей на кухне, мне так удобней. Сели за стол.

— Руслан, мне в окно было видно, за вашей машиной поехали два джипа.

— Да, это охрана.

— А сами почему на «Москвиче»?

— Чтобы не светиться, — улыбнулся Руслан.

— Руслан, я собираюсь снимать простенький фильм о любви по повести Владимира Маканина «На первом дыхании». Я вам дам сценарий, почитайте, подумайте, посоветуйтесь. Потом поговорим.

— Георгий, я уже посоветовался. Знающий человек мне сказал, что плохих фильмов вы не снимаете. Я с ним согласен. Поэтому я вам позвонил. Сценарий я читать не буду. Кино посмотрю. Говорите, надо триста, будет триста.

— Руслан, в кинотеатрах автомобильные и мебельные салоны, деньги вряд ли удастся вернуть.

— Фильм «Мимино», когда вы снимали?

— 15 лет назад.

— А вчера по телевизору показывали. За это кому-нибудь капает?

— Собственник «Мосфильм», ему капает. А он нам, сценаристам и режиссерам, выплачивает какой-то процент.

— Георгий, а ваш гонорар входит в эти триста или это дополнительные деньги?

— Входит в триста.

— Ну что, бумаги вы подготовите или мне подключить своего юриста?

Я подумал, что все это заманчиво, но надо выяснить, кто такой Руслан на зеленом «Москвиче» с двумя джипами охраны? И сказал:

— Руслан, по этому фильму мой продюсер ведет переговоры с одним бизнесменом. На днях он должен дать окончательный ответ. Я вам сразу сообщу.

— Ладно, — сказал Руслан. — За мной обед. Позвонил своему приятелю, знающему московскую элиту, рассказал о Руслане.

— Судя по твоему описанию, это Руслан Тихий. Он такой романтик, — сказал приятель.

— Ну и что скажешь?

— Если это действительно Руслан Тихий, гарантирую, слова своего он не нарушит. Как скажет, так и сделает.

— Соглашаться?

— Я не все сказал. Если с ним что-то случится, а это не исключено, к тебе придут его люди и скажут: «Николаевич, нам кино не надо. Верни деньги». И могут быть неприятности.

Я задумался. С начала перестройки в разборках застрелили многих знакомых, шестерых я близко знал, а с тремя из них дружил. (Эти трое никакого отношения к криминалу не имели.) Я позвонил Руслану и сообщил, что финансист, о котором я говорил, дал согласие.

— Очень хорошо. На фильм позовете?

— Обязательно.

Между прочим. На фильм Руслана я хотел позвать, но найти его не смог.

Утром рано позвонил Кушнерев:

— Галя в Москве?

— В Москве.

— Пусть готовит вкусный обед.

— Для кого?

— Для господина Рачука, я его пригласил к тебе на обед сегодня, к семи.

— А кто такой Рачук?

— Самый нужный человек в Москве. Президент банка «Чара».

— Откуда ты взял этого Рачука?

— Вчера в Доме кино меня с ним познакомил Андрон Кончаловский. Рачук, оказывается, финансирует его фильм. Я закинул удочку насчет твоего фильма. Рачук спросил: «А дома у Данелии грузинская кухня?» и намекнул, что завтра вечером они с женой свободны. Вот телефон. Звоните, Георгий Николаевич, приглашайте.

Между прочим. Банк «Чара» в то время был очень популярным, и почти вся московская интеллигенция держала в нем деньги. (Там выплачивали самый высокий в стране процент.)

На следующий день Рачук с женой и Кушнерев обедали у нас. Президент банка «Чара» оказался интеллигентным, доброжелательным, интересным человеком, прической и усами напоминающий моего любимого Марка Твена. Говорили о кино. В кино он хорошо разбирался. В свое время его отец был начальником Главка кинематографии. Начать разговор о делах было как-то неловко, угощаешь обедом и деньги выпрашиваешь. Когда пили чай, Рачук сам спросил, сколько надо на фильм.

— Триста тысяч долларов.

— А что так много? — спросила жена Рачука Марина (она была номинальным директором банка «Чара»).

Я сказал, что недавно американцы предлагали мне за постановку фильма сто пятьдесят тысяч долларов, а бюджет того фильма был семь миллионов. А мы просим триста на все.