Георгий Данелия - Кот ушел, а улыбка осталась

— Хорошо. Не начинайте все с начала, — вмешался Филипп Роттон, — господин Данелия, предлагаю двенадцать. А остальные, когда будет первая копия фильма. Согласны?

— Нет. Сто. Сейчас.

— Дальше нам разговаривать не о чем.

— И мне с вами не о чем. Извините, Владимир Николаевич, я ухожу. Всего хорошего!

Между прочим. Последний раз я торговался в 42-м году, когда мне было двенадцать лет, мы шили босоножки из автомобильных покрышек и клеенки и продавали их на рынке.

«Комедия ля финита!.. Сказал сто — значит сто!» Прошел шагов десять. «Хотя… согласились на все. Никуда вмешиваться не будут! Двенадцать тысяч — не маленькие деньги!» Остановился. «Что, вернуться, согласиться?.. Нет, получится — сдался»… Пошел. Иду, думаю: «Почему сдался? Вовсе не сдался. Главного добился. В кино лезть не будут… Так что…» И тут слышу:

— Гия!

Оглянулся. Ко мне по коридору шагают Филипп и Константин.

— Пятнадцать! — говорит Константин. — Больше не можем, честное слово! О'кей, Гия?.. — Константин протянул руку.

— О'кей, Костя! — сразу же согласился я.

Пошли в группу договариваться. Собрались: Саша Хайт, Вадим Юсов, продюсеры с переводчиком и я. Поскольку времени на поиски другого актера уже не было, мы договорились, что Мераба играет Питер Рихард. Через месяц, когда он освобождается, я с ним лечу в Тбилиси, привыкаем друг к другу, репетируем. 15 августа начинаем съемки. К этому времени в Грузии должна быть вся техника, костюмы, реквизит и съемочная группа.

Вечером, когда я угощал продюсеров ужином в грузинском ресторане «Пиросмани», Саша Хайт спросил Филиппа:

— Если честно, до какой суммы Данелия мог торговаться?

— До пятидесяти. Мы договорились, что больше пятидесяти не дадим.

Настроение у меня испортилось.

Александров и Роттон улетели в Париж. А я никак не мог понять, почему и зачем Александров меня увольнял. Юсов считал, что он и не собирался со мной расставаться, просто хотел припугнуть, чтобы я перестал разговаривать с ним в повелительном наклонении. А Саша Хайт сказал, что, по его сведениям, у Константина сорвалось финансирование и он не мог продолжать фильм, пока не договорился с Филиппом Роттоном.

Между прочим. Когда в 1990 году я показывал «Паспорт» в Музее Современного Искусства в Нью-Йорке, директор музея спросил, не тот ли это фильм, в котором должен был сниматься Николас Кейдж.

— Тот.

— Николас жаловался, что русский режиссер Джордж его пригласил, а потом пропал, так никто ни с ним, ни с его агентом не связался.

Сейчас мне понятно: Николас Кейдж после нашей встречи снялся в фильме, который прошел с громким успехом, стал звездой и был уже начинающему продюсеру Константину Александрову не по карману. Но самолюбивый Константин не мог признаться, что у него не хватает на Кейджа денег, и сказал, что Кейдж сниматься отказался.

Рассказал я быстро, но вся эта кутерьма с поисками продюсера, выборами актера, конфликтами с заказчиками, открыванием и закрыванием картины, моим увольнением длилась два года. Я очень устал.

И моя жена Галя уговорила меня, пока составляется новый календарный план, поехать отдохнуть в Ессентуки.

Приехали. Воду не пьем, не гуляем, а с утра до ночи смотрим по телевизору бурные дебаты народных депутатов. 88-й год. Перестройка. Депутаты один за другим в прямом эфире говорят то, за что раньше давали от пяти до пятнадцати. Мы вполне с ними солидарны. Грядут перемены. Впереди нас ждет нормальная, человеческая жизнь. Настроение хорошее.

Но тут звонит Саша Хайт и сообщает, что Питер Рихард сниматься у нас не сможет.

— Константин (наш французский продюсер) предлагает снимать французского актера. Он прислал кассету. Если «да», то снимаем, если «нет» — сворачиваемся, дальше он тянуть не может.

По контракту в главной роли мы должны были снимать зарубежного актера.

На следующий день мы встретили самолет в Минводах и получили кассету с французским фильмом. Возникла проблема. В санатории видео не было. У врачей и персонала тоже. Это сейчас видео есть в каждом доме, а тогда, в середине восьмидесятых, с трудом нашли один видеомагнитофон.

В тот день, вечером, перед показом фильма «Кин-дза-дза!» у меня была встреча со зрителем в местном Доме культуры. После того как я рассказал все, что обычно рассказывают, и ответил на все вопросы, я обратился к залу:

— Товарищи, есть у кого-нибудь из вас видеомагнитофон? Мне надо срочно посмотреть кассету, для работы.