Анатолий Варшавский - Опередивший время. Очерк жизни и деятельности Томаса Мора

…А начиналась книга с того, что было на самом деле: его, Мора, послали наладить торговые отношена между Англией и Нидерландами. И вот, находясь во Фландрии, в Антверпене, он познакомился с лихим путешественником, немало повидавшим на своем веку, португальцем Рафаилом Гитлодеем.

В переводе — мы же знаем, Мор был склонен к шуткам — это имя означает «Рассказчик небылиц».

Познакомил его с Гитлодеем Эгидий. Произошло это однажды после обедни, когда Мор собирался вернуться в гостиницу. Тут-то он и увидел Эгидия, беседующего с иностранцем, близкого по летам к старости, с опаленным от зноя бородатым лицом, с плащом, небрежно свесившимся с плеча. Мор принял незнакомца за моряка.

Заметив Мора, Эгидий отвел его в сторону и спросил: «Ты видишь этого человека? Я собирался прям отсюда вести его к тебе… Нет никого на свете, кто мог бы рассказать столько историй о неведомых людях землях, а я знаю, что ты большой охотник послушать это…»

Так непринужденно, при полном соблюдении правд подобных обстоятельств начинается книга, которой суждено будет стать одной из самых значительных в истории человечества.

«Золотая книга» назвал ее сам Мор. Нужно отдать ему справедливость: он не ошибся.

Итак, быль или небыль? Мор старательно уверяет: быль. И в самом деле, разве не известно образованным людям в Европе (а для них, гуманистов и книгочиев, и пишет свою книгу Мор), что Америго Веспуччи — об этом читают уже повсюду — совершил четыре путешествия в страну, открытую Колумбом? Разве не могло так быть, что одним из его спутников в трех путешествиях был Гитлодей? И что последний приложил все старания, дабы добиться у Веспуччи разрешения остаться в крепости у мыса Кабо Фрио в Бразилии в числе остальных двадцати четырех человек? О том, что он там остались, любой желающий может прочитать в вышедшей в 1507 году книге Веспуччи Путешествия».

И разве не могло так случиться, что Гитлодей вместе с пятью товарищами объездил много стран? И напоследок удивительная случайность занесла его на Тапробану [1] Остров, о котором рассказывали древние авторы, очевидно, следует отождествить с Цейлоном (А. В.). , а отсюда в Калькут, гавань на юге Малабарского побережья, которую Васко де Гама достиг в мае 1498 го да? И что там Гитлодей встретил корабли португальцев и вернулся на родину?

Немного странный путь? Но, во-первых, не забывайте, идет лишь 1516 год и многое еще просто неизвестно. А во-вторых, так ли уж это все важно? Названы новые страны и давно известные тоже. Сказано об удивительной случайности — все звучит достаточно правдоподобно. Мало ли еще более невероятных историй поведали в ту пору, в том числе и в Англии, моряки, возвращавшиеся из самых разных стран?

Гораздо важнее другое — и тут в книге, начатой как приключенческий роман (ведь Гитлодей совершил кругосветное путешествие до Магеллана), начинают звучать серьезные ноты: знакомство с теми мудрыми порядками, которые во время своих странствий видел Гитлодей. Ибо на всякого рода чудовищ — будь то гарпии с лицом девушки, телом коршуна и огромными когтями или еще что-либо в этом роде — «можно наткнуться почти повсюду, а граждан, воспитанных в здравых и разумных правилах, нельзя найти где угодно».

О эта моровская ирония! Это умение как бы мимоходом, в одной лишь фразе передать очень глубокую мысль. И одновременно дать соответствующий настрой читателю.

Вы ищете в книге развлечений и необыкновенных приключений? Что ж, они будут. Но, читатель, будь внимателен, речь-то идет о делах куда более важных!

Правда, ответственность за все написанное несет не Томас Мор. Он всего лишь пересказчик.

Во вступлении к книге Мор лукаво заметит: если бы ему пришлось все придумывать самому, то «обдумывание материала и его планировка потребовали бы немалого таланта, некоторой доли учености и известного количества времени». А эта задача, с которой он явно бы не справился: «не хватило бы ни времени, ни усердия».

Впрочем, со временем у Мора действительно плохо… «Постоянно приходится мне то возиться с судебными процессами (одни я веду, другие слушаю, третьи заканчиваю в качестве посредника, четвертые прекращаю на правах судьи), то посещать одних людей по чувству долга, других — по делам. И вот, пожертвовав вне дома другим почти весь день, я остаток его отдаю своим близким». Не без горечи он добавляет: «А себе, то есть литературе, не оставляю ничего».

«Себе, то есть литературе»! Знаменательное признание. Значит, вот в чем видит главное в своей деятельности Томас Мор!