Иоанна Хмелевская - Третья молодость

– Должны прийти четыре – шесть – восемь...

В этот момент раздался звонок – окончание ставок. Ежи бросился к единственной кассе, где не стояла очередь. Касса оказалась двухсотзлотовая. Сын успел прокричать последние Весековы слова:

– Шесть – восемь!

Пришли шесть – восемь, и мой ребенок выиграл одиннадцать тысяч двести злотых – бешеные деньги, поскольку ставка оказалась десятикратной. Мамуне он отвалил две тысячи в подарок, а себя обеспечил на весь сезон. Ни Весек, ни Павел ставок в том забеге не делали, вот и остались с носом.

Что касается янтаря, то именно тогда на благодатную почву моего восхитительного характера пали первые зерна безумия.

Не помню времени года – поздняя осень или ранняя весна. Не то ноябрь, не то март. Я выехала в Сопот в Дом творчества исключительно из любви к морю и без всяких творческих замыслов. Носилась, ясное дело, по пляжу, то в сторону Гдыни, то к Гданьску. Большого скопления отдыхающих не наблюдалось, но, кроме меня, по пляжу прогуливался некий хромающий тип. Мы постоянно встречались и в конце концов разговорились.

Он сообщил мне, что сломал ногу и, когда сняли гипс, велели побольше гулять, дабы разработать мышцы. Ну вот он и гуляет, а для допинга собирает янтарь.

– Какой янтарь? – снисходительно поинтересовалась я. – Янтарь – вообще миф и легенда!

– Да что вы говорите, пани, его здесь полным полно, только он мелкий, – ответил субъект и пока зал спичечный коробок, набитый кусочками янтаря. Самый крупный был с фасолину, остальные в габаритах мелкого гороха.

Я посмотрела на хромого сперва с недоверием, потом с интересом, а после и сама начала поглядывать на песок и выброшенные морем водоросли. В конце концов что-то высмотрела – не стекло, не галька, не оптический обман, только по величине это нечто едва достигало головки портновской булавки. Тем не менее я разохотилась. Через три дня мой спичечный коробок тоже наполовину заполнился сокровищами, и я стала подумывать, уж не выходить ли из дому на рассвете. Янтарь у меня ассоциировался с грибами. По грибы ходят спозаранку, из услышанного вытекало: янтарь обладает подобными свойствами – его тоже необходимо искать на заре. Другими сведениями я не располагала, а атмосферные условия на меня не влияли.

Хромой субъект, сообщаю это уже поразмыслив, встретился мне, судя по всему, в ноябре, а потом я попала в Сопот снова ранней весной. Когда я вернулась, начался «Роман века».

Но еще до возвращения домой идея поохотиться на рассвете не давала мне покоя. Почему-то неудобным казалось стартовать в позорно ранний час, особенно когда не представляешь, как быть с дверью. На ночь дверь запирали, а открывали утром, примерно в полседьмого, а может, и позже; ключ, правда, оставляли в замке, и выйти я могла, когда захочется. Но снова запереть дверь с улицы невозможно. Я опасалась скандала. Если обнаружилось бы, что дверь открыта, началось бы целое следствие, а я вовсе не намеревалась публично признаваться в своих выходках. После долгих колебаний я волевым решением перенесла восход солнца с пяти тридцати на шесть тридцать.

Выбралась я из дому беспрепятственно. Шторм как раз затихал, и море успокаивалось. Я помчалась к молу. Вода булькала в оставленных морем лужах. Не поверив своим глазам, я увидела в воде кусочки янтаря с крупный горох, присела на корточки, и тут волна прямо мне в руки подбросила янтарный кусочек сантиметра в два. Азарт чуть не задушил меня. С горящими глазами, изо всех сил симулируя спокойствие и самообладание, я продолжала высматривать. Янтарики с горошину попадались часто, и вскоре я очутилась возле какого-то субъекта, стоявшего у столба с палкой в руке.

Я присмотрелась к нему внимательнее. Палкой он подгонял к себе плавающий в воде мусор и обронил какое-то замечание об «улове», но я запомнила главное: он стоит тут уже с шести утра, как раз в этом месте море выбрасывает больше всего янтаря. Субъект полез в карман и показал свои трофеи.

Богом клянусь, у него был полон карман янтаря величиной с картофелину! Подумать только, приди я сюда в полшестого, заполучила бы нечто подобное!.. В душе обругав себя самыми плохими словами, какие только пришли на память, я вмиг впала в длительную янтарную манию, много лет спустя, похоже, вытащившую меня из инфаркта. Но об этом расскажу позже...

Той весной, возвращаясь из Сопота, я натворила все, о чем рассказано в «Романе века», а именно: безнадежно увязла в лесном болоте. Выбраться-то из него я выбралась, а вот мотор прикончила – он уже и так выбивался из последних сил, а посему я действительно оставила свою тачку в ремонтной мастерской. Не согласуется лишь время года. Во-первых, в лесу уже распустились какие-то цветочки, а во-вторых, мотор мне еще ремонтировали, когда начался процесс над убийцами Герхарда. Значит, март отпадает, все происходило позже.