Анна Тютчева - При дворе двух императоров (воспоминания и фрагменты дневников фрейлины двора Николая I и Александра II)

Вечером царская семья собралась к чаю в собственном маленьком дворце в стиле рококо, драгоценной безделушке роскоши и изящества. Позднее Александру Долгорукую и меня позвали на ферму, чтобы окончить вечер у цесаревны…

24 сентября

Моя душа полна отчаяния. Севастополь захвачен врасплох! Севастополь в опасности! Укрепления совершенно негодны, наши солдаты не имеют ни вооружения, ни боевых припасов; продовольствия не хватает. Какие бы чудеса храбрости ни оказывали наши несчастные войска, они будут раздавлены простым превосходством материальных средств наших врагов. Вот 30 лет, как Россия играет в солдатики, проводит время в военных упражнениях и в парадах, забавляется смотрами, восхищается маневрами. А в минуту опасности она оказывается захваченной врасплох и беззащитной. В головах этих генералов, столь элегантных на парадах, не оказалось ни военных познаний, ни способности к соображению. Солдаты, несмотря на свою храбрость и самоотверженность, не могут защищаться за неимением оружия и часто за неимением пищи.

В публике один общий крик негодования против правительства, ибо никто не ожидал того, что случилось. Все так привыкли беспрекословно верить в могущество, в силу, в непобедимость России. Говорили себе, что, если существующий строй несколько тягостен и удушлив дома, он по крайней мере обеспечивает за нами во внешних отношениях и по отношению к Европе престиж могущества и бесспорного политического и военного превосходства. Достаточно было дуновения событий, чтобы рушилась вся эта иллюзорная постройка. В политике наша дипломатия проявила лишь беспечность, слабость, нерешительность и неспособность и показала, что ею утрачена нить всех исторических традиций России; вместо того чтобы быть представительницей и защитницей собственной страны, она малодушно пошла на буксире мнимых интересов Европы. Но дело оказалось еще хуже, когда наступил момент испытания нашей военной мощи. Увидели тогда, что вахт-парады не создают солдат и что мелочи, на которые мы потеряли тридцать лет, привели только к тому, что умы оказались неспособными к разрешению серьезных стратегических вопросов…

С душой, переполненной всеми этими мыслями, которые теперь провозглашаются повсюду и всюду горячо и страстно обсуждаются, я явилась вчера вечером к цесаревне в маленький турецкий салон великого князя…

Гатчино, 19 октября

Я в первый раз в Гатчине и еще с трудом ориентируюсь в этом огромном дворце с его бесконечными лестницами и коридорами. Дворец состоит из двух огромных жилых корпусов, соединенных полукруглой постройкой. В левом корпусе в нижнем этаже расположены комнаты их величеств, цесаревича и цесаревны, а в верхних этажах комнаты великих князей, великих княжон и старейших статс-дам. В правом корпусе помещается свита и служащие; тут же останавливаются многочисленные, ежедневно сменяющиеся в Гатчине гости: министры и другие сановники, приезжающие для работы с государем. Здесь же находится церковь, а в нижнем этаже — кухни. Полукруг занят исключительно парадными залами, тут же находятся комнаты, в которых умер император Павел и где сохраняется кровать, на которой он был убит, с следами крови [56] Неточность. Как известно, Павел I был убит в Михайловском замке. В Гатчину после его смерти была перенесена его постель. Рассказ о подземном ходе тоже относится к Михайловскому замку. — мрачное историческое воспоминание. Я живу в правом корпусе, поэтому мне приходится по три или четыре раза в день проходить через залы полукруга для того, чтобы попасть в Арсенал, где собирается все общество к завтраку, обеду и чаю. Часто я прохожу в час ночи по этим залам, полуосвещенным мигающей лампой, мимо комнат императора Павла и мимо его трона, покрытого выцветшей от времени материей. Признаюсь, что сердце у меня бьется, я ускоряю шаги, и мне от страха все время чудится, что из темных углов выступит вдруг зловещая фигура Павла I, безобразные портреты которого мы видим здесь повсюду. Все коридоры превращены в галереи портретов, среди которых портреты Павла и его семьи преобладают.

В парке около озера видна пещера, закрытая железной решеткой; говорят, что здесь находится выход из тех подземных ходов, которые император Павел велел провести от своей комнаты, чтобы иметь возможность бежать от убийц. Тщетная предосторожность, не предохранившая его от смерти, которой он так боялся и заслуженность которой, может быть, сознавал. Все эти воспоминания делают пребывание в Гатчине очень мрачным и неприятным. Я не понимаю, почему двор выбирает Гатчино именно тогда, когда хочет веселиться. Образ жизни здесь совершенно особый, похожий на жизнь в деревне. Для обедов и завтраков собираются в Арсенале, там же проводят вечера за музыкой, днем играют в petits jeux [57] Игры. и в шарады, катаются с деревянных гор. Организуются прогулки в экипажах всякого рода: ландо, фаэтонах, шарабанах и кабриолетах с самой фантастической упряжкой, охоты, в которых принимают участие дамы. Парк большой; летом он, может быть, красив, но теперь оголенные деревья, осеняя своими почерневшими сухими ветвями болотистую и полузамерзшую почву, представляют унылую картину. Надо сказать, что в этом году, несмотря на все увеселения и на общительность по заказу, ни у кого не весело на сердце. У всех скорбная тревога написана на лице. Собравшись, говорят вполголоса о последних известиях, передают друг другу бюллетени, щиплют корпию. Даже молодежь не может веселиться. Но больше всего сжимается сердце, глядя на государя. Когда он проходит через Арсенал, в его поступи, прежде такой твердой, эластичной, чувствуется подавленность. Его высокая фигура начинает сгибаться. У него какой-то безжизненный взгляд, свинцовый цвет лица, чело, еще недавно надменное, каждый день покрывается новыми морщинами, свидетельствующими об убийственных заботах, тяготеющих над этой гордой головой, ни перед чем доселе не склонявшейся.