— Прибавь оборотов, — подсказал Быков.
Катер, набирая скорость, как бы приподнимался, нос его задирался, все выше, а по бортам постепенно росли пенные сугробы. Они уже выровнялись с палубой. Море расступилось, образуя водяной желоб, по которому несся торпедный катер. Он уже шел на предельных оборотах. Встречный ветер бил в лицо, и напор его перехватывал дыхание, заставляя порой опускать голову для глубокого вдоха.
— Застопори машины, — приказал Быков.
Сергей перевел телеграф на «стоп». А затем, увидев; скрещенные руки Быкова, понял и дал отбой моторам. Катер еще некоторое время скользил по воде, постепенно теряя инерцию. Из кормового люка показалась фигура в комбинезоне, берет на макушке. Стрелков уже знал, что это моторист Кожин, «наш знатный маслопуп», как охарактеризовал его Ведышев.
— Эх, красота-то какая, — поразился Кожин, — скупнуться бы сейчас.
— Не время, Кожин, в другой раз, — отозвался Быков.
Берет скрылся в люке.
В заливе было не так спокойно, как в бухте. Легкий ветер гнал волну к западному берегу, и катер, стоявший бортом, или, как говорят моряки, лагом к волне, начало раскачивать.
— Не укачиваешься? — спросил Быков.
— Вроде нет, — неуверенно ответил Сергей.
Он вспомнил далекие юнговские годы, первый выход в море на учебном корабле на Каспии и шторм в районе Дербентской впадины. Тяжело перенес он тогда этот поход, приступы морской болезни измотали вконец. Но потом, сколько ни выходил в море, ни разу это не повторилось. И все же ведь было. Потому Сергей и ответил так уклончиво, но, уловив сомнение в глазах Быкова, пояснил:
— В четырнадцать лет, еще юнгой, однажды укачался. А потом миновала меня эта кара.
— Да, это действительно кара, — согласился Быков. — Но настоящий моряк не тот, кто не укачивается, а тот, кто преодолевает эту болезнь. Вот адмирал Нельсон всю жизнь укачивался, однако находил силы перебороть эту слабость.
Он немного помолчал, а потом, посмотрев на часы, вздохнул:
— Хорошо здесь, но время летит. Возвращаться надо. Оглядись вокруг. Это Петровский залив, прямо за кормой у нас пролив Восточный, за ним уходит вдаль остров Бугор, несколько левее маяк Скалистый, а правее — мыс Багровый. Вглядись, ничего не напоминает тебе очертанье скалы Багрового, ее верхняя часть?
Стрелков посмотрел в сторону, указанную Быковым, и вдруг вполне отчетливо различил в скале профиль человека во флотской фуражке.
— Вроде человек, моряк! — удивленно воскликнул он.
— Точно, — хмыкнул Быков. — Вот тебе и природа. Ну ладно, поработаем. Выполни-ка еще одну вводную. Вон, видишь, слева двадцать градусов, дистанция примерно пять кабельтовых — вешка.
— Вижу.
— Так вот, представь себе, что это не вешка, а катер и тебе в море надо подойти к нему и отработать ход таким образом, чтобы я мог перейти, перескочить на этот катер, не швартуясь к нему. Задача ясна?
Вновь взревели моторы. Катер набрал обороты и устремился к вешке. «Еще не пора, — прикидывал Сергей, когда расстояние сократилось до пятидесяти метров. — А теперь как раз».
— Стоп!
Увлекшись машинами. Стрелков не успел переложить руль вовремя, и катер прошел примерно в трех метрах от вешки.
— Разрешите второй заход? — обратился он к Быкову.
— Добро.
Но и второй заход Сергей тоже не рассчитал. Катер прошел близко, да скорость была велика. Стрелков заметил, как Ведышев пытался сам сбросить обороты, но Быков так посмотрел на него, что тот только вздохнул и убрал руку от газов.
И только с третьего захода маневр удался. Катер точно вышел на вешку. Когда расстояние сократилось до двух корпусов, Сергей дал «стоп», затем «задний ход», и катер, вздрогнув, остановился в полуметре от вешки и затем попятился назад. Боцман даже успел протянуть руку и похлопотать по ней, мол, здравствуй, это мы.
— Отлично, — удовлетворенно заметил Быков. — Чувство дистанции есть, маневренные качества катера уловил. На сегодня хватит. Главное — не теряйся. Катерник должен быстро соображать. Не помню точно, по какому случаю, но как-то Главком ВМФ сказал, что каждый командир должен соображать в соответствии со скоростью своего корабля. А так как торпедный катер самый быстроходный корабль, то и командир его должен соображать быстрее всех на флоте. А теперь поворачивай на сто восемьдесят градусов, наше время вышло, пора возвращаться.
Обратный путь был недолгим, и в принципе все курсы Сергею уже были известны. Тем не менее он очень волновался. Быков же был совершенно спокоен. Он даже на некоторое время оставил Сергея одного на мостике и спустился в штурманскую рубку.
Читать дальше