Михаил Волков - На румбе — Полярная звезда

Итак, я уже в военно-морской школе. Иногородние живут в кубриках, отведенных для юнг на втором этаже, а мы, горожане, пока дома, что меня радует. Еще бы! Ведь можно утром, когда соседи собираются на работу, пройти на виду у всех в морской форме, с до блеска надраенной бляхой, в бескозырке, стараясь принять независимый вид, как будто ничего особенного не случилось.

— Эх ты, да ведь это ж соседский Мишка! — удивленно восклицает Тамара Петрова, мать моего товарища по школе, Леньки, или, как все его зовут, Ляки. — Уж не в море ли ты собрался, парень?

— Нет, тетя Тамара, — солидно отвечаю я. — Пока не в море, но-о-о…

Я даю понять, что и до этого уже совсем недалеко.

— Ишь ты, — весело всплескивает она руками, — этакую шантрапу в море берут.

Делая вид, что последних слов я не слышал, убыстряю шаг и выхожу на улицу.

Нет, что ни говори, а морская форма — это блеск. Вот только одна деталь меня крайне смущает. Это — ленточка на бескозырке. Она и красивая, и с четкой золотой надписью по околышу: «Военно-морская спецшкола», и лишь одного нет — лент. Тех двух, крылатых, с золотыми якорями, что вьются за плечами и обращают на себя внимание любопытных прохожих, малышни к конечно, девушек. А вместо них сбоку, у правого уха, тщательно приглажен, чтобы не оттопыривался, черный муаровый бантик.

И не надо слов и заверений. Всем понятно, что это идет юнга.

Мы спали и видели бескозырки с настоящими лентами — и самым изобретательным и нетерпеливым правдами и неправдами удавалось раздобыть ленты, на которых гордо сверкали имена прославленных кораблей флота: «Аврора», «Октябрьская революция», «Марат». Когда мы выходили в город в увольнение, то надевали их поверх штатных. Удалось и мне достать красивую ленту с надписью: «Морпогранохрана НКВД». Лента была длинная, и это вызывало у меня особую гордость.

Вот уже неделю только и разговоров было, что о выходе в море. Поход на учебном корабле «Правда» предстоял невеликий: Баку — Махачкала — Баку. Но для нас это было событие. Ночь перед отплытием спал плохо. Поход! Это не то, что прогуляться на теплоходе по Черному морю с мамой из Батуми и Сочи в комфортабельной каюте. Здесь нам предстояло быть не пассажирами, а членами экипажа.

Накануне нам — Володьке Бокову, Сереге Крупину и мне — уже посчастливилось побывать на корабле. Мы доставили туда кое-какое имущество. Затаив дыхание, поднялись по трапу на палубу корабля, подчеркнуто лихо отдали честь военно-морскому флагу.

— Подождите, ребята, — сказал нам вахтенный у трапа. — Я сейчас вызову боцмана, он разберется с вами.

Боцман не замедлил появиться. Это был невысокий, широкоплечий главный старшина. Лицо немного рябоватое, глаза пристальные и даже какие-то въедливые, вроде бы он насквозь хотел просмотреть.

Володька Боков, он был за старшего, выскочил вперед и, смешно выпятив тощую грудь, отрапортовал:

— Товарищ главный старшина, мы привезли имущество.

— Та-а-а-к, — протянул боцман. Он оглядел наши хлипкие фигуры, новую робу, которая сидела на нас колом, обидные бантики на бескозырках и, вздохнув, сказал:

— Да-а, перевелись на флоте богатыри.

Мы скромно потупили взоры, понимая, что это, увы, так и есть. И никакие мы еще не моряки.

— И все у вас такие? — поинтересовался боцман.

— Никак нет, — отчеканил Серега. — Есть и помельче.

— Вот как? — поразился боцман. — Значит, еще помельче есть. А вы — это наиболее крупные, что ли?

— Да… почти.

Сережино «почти» сводило на нет его гордое «да». Боцман усмехнулся:

— Ну что ж, юнги, спасибо за имущество, до встречи. Рассыльный, — обратился он к молодому матросу с красной повязкой на рукаве, — проведите этих юношей по кораблю и доставьте вниз, к машине. Особенно не задерживайте, их ждут.

— Есть, товарищ главный старшина! — щелкнул каблуками матрос.

— И много вас будет, орлы?- — повернулся к нам рассыльный.

— Да человек, наверно, восемьдесят, — ответил Серега.

— Ого, в кормовом кубрике тесновато будет. Ну да ладно, вы маленькие, вместитесь, — рассыльный рассмеялся собственной шутке. — И кстати. Меня зовут Василий Князев, я штурманский электрик. Ну, мы еще познакомимся поближе. А сейчас, братва, айда за мной.

Вид у Василия Князева был очень деловой. Он явно наслаждался своей ролью.

В течение десяти минут он почти бегом провел нас по всему кораблю, на ходу отрывисто бросая:

— Это шкафут, дальше полубак. Вот брашпиль… якорное устройство, грузовая стрела…